Книга Семь жизней до счастья, страница 102 – Цзюлу Фэйсян

«Принцесса» исчезла на несколько дней и даже не вышла, чтобы проводить меня на войну. Я беспокоилась – не за Чу Куна, конечно, а за себя. Кто знает, какую пакость готовит «жена» за моей спиной.

В день выступления в поход я принесла императору клятву верности, выпив чашу вина, смешанногос кровью, спустилась по длинной лестнице с высокого помоста и села на боевого коня, закованная в тяжелые доспехи. Конь пошатнулся и мотнул головой – наверное, это из-за слитков золота, спрятанных под броней. Под взглядами столичных жителей я с важным видом выехала во главе грозного войска за пределы города.

Я слышала, что генерал Чу Цинхуэй был отважным воином, гениальным стратегом и даже при самых неблагоприятных условиях мог окончить битву по крайней мере вничью, поэтому в царстве Вэй его очень боялись. Как и следовало ожидать, еще не успев добраться до передовой, я пережила несколько покушений, и всякий раз мне улыбалась удача. От яда и клинков спасал верный Чу И, а если слуге не удавалось прикрыть господина собственным телом, меня выручали начиненные золотом доспехи. Когда ко мне подбирался убийца, я спокойно ждала, пока тот нанесет удар. Куда бы он ни был нацелен – в голову, плечо или живот, меч неизменно ломался. Со временем среди солдат распространились слухи о том, что бесстрашный генерал Чу Цинхуэй обладает несокрушимым телом, высеченным из алмаза. Никто не подозревал, что моя доблесть объяснялась вовсе не отсутствием страха и неуязвимостью «алмазного» тела, а тяжестью брони, мешавшей бежать.

Главным неудобством, которое причиняли мне покушения, был неусыпный контроль со стороны Чу И. Преданный слуга не отходил от меня ни на шаг, что исключало любую возможность побега. Фронт с каждым днем приближался, из-за тревоги я почти не спала по ночам.

Однажды вечером, когда войско разбило лагерь за городом, я сидела в шатре и мучилась от головной боли. Вдруг снаружи раздался окрик Чу И:

– Стой, наглец! Чей ты человек? Не смей приближаться к шатру генерала!

Очередное покушение? Я подождала, но больше ничего не услышала. Заинтригованная, я вышла из шатра и обнаружила, что Чу И держит за шиворот щуплого солдата. Тот холодно смотрел на слугу, а когда увидел меня, его взгляд тут же изменился. Приподняв брови, он беззвучно произнес одними губами:

– Сяо Сянцзы.

У меня чуть глаза не полезли на лоб. Вот, оказывается, куда подевался Чу Кун! Проныра переоделся солдатом и затесался в мое войско. Но почему он объявился только сейчас? Я откашлялась:

– У тебя есть важные сведения?

При свете факелов его лицо показалось мне бледным.

– Генерал, дело касается жизни и смерти, – хриплоответил он, нарочито понизив голос.

– Входи, – кивнула я, но Чу И не хотел отпускать незнакомца.

– Генерал, так не годится…

– Все в порядке. – Я решительно отмахнулась и жестом пригласила Чу Куна в шатер.

Однако военный лагерь отличался от генеральской усадьбы. Здесь нас могли без труда подслушать. Я подвела гостя к столу, протянула писчую кисть и спросила:

– В чем дело?

Докладывая генералу о «вопросе жизни и смерти», Чу Кун написал: «Я все еще жду ребенка». Я потеряла дар речи и вытаращила глаза. Небесами клянусь: генерал не прикасался к жене после выкидыша. Неужели за три месяца «принцесса»… подыскала себе мужчину? Мне показалось, что вокруг моей головы засиял зеленоватый ореол ^[62]. Поразмыслив, я поняла, что концы с концами не сходятся. Стало быть, божественный владыка Чу Кун предпочитает… мужчин, поэтому, едва получив женское тело, он тут же… Уму непостижимо!