Книга Тысяча и одна тайна парижских ночей, страница 77 – Арсен Гуссе

– Я потому стал бы обожать д’Армальяк, – сказал он, взглянув на пианиста, – что она никогда не спела ни одного романса и никогда не мучила фортепьяно.

Итак, во вторник был у госпожи Трамон более или менее танцевальный вечер.

Первым приехал граф Бриансон, хотя ворочался с дороги за письмом Жанне, которое, по его предположению, должно было произвести в ней перемену.

Вторым явился Деламар, хотя и он сделал крюк, чтобы предложить невесте и ее матери проводить их к госпоже Трамон. Жанна отказалась от его услуг, говоря, что будет еще время ездить с ним, как с мужем. При входе в комнату Деламар, хотя и приехал один, взглянул на Бриансона с торжествующим видом.

«Бедный, – подумал Марциал, – если бы он знал историю своей будущей жены, то был бы менее горделив».

Съехались все, за исключением Жанны с матерью. Марциал стал опасаться, что они не приедут. Наконец они прибыли и вошли: мать – торжествуя, как и следует матери, выдающей дочь замуж, невеста казалась очень грустна. Она кланялась направо и налево, не различая никого и воображая, что ей кланяются. Однако она заметила или, правильнее сказать, почувствовала присутствие Марциала.

Госпожа Трамон пошла ей навстречу и осыпала любезностями:

– Без вас и праздник не в праздник; вы душа гостиной и утеха глаз; если бы у меня не были нарумянены губы, я бы вас расцеловала.

Марциал, казалось, не принимал никакого участия во всем происходившем в гостиной, однако не терял Жанну из виду; она показалась ему еще прекраснее в своей бледности, потому что, несмотря на все усилия, не могла изгладить на своем лице выражения тайных мук сердца.

Общество стало оживляться. Приехавший пианист уселся за фортепьяно и начал барабанить. Когда он окончил, госпожа Трамон попросила одну из молодых англичанок спеть что-нибудь.

Мисс Дженни Рамсон исполнила французский романс; можете представить себе, как это было прекрасно; тем не менее общество наградило певицу громкими рукоплесканиями. Марциал воспользовался этим шумом, чтобы поклониться Жанне.

Последняя холодно отвечала на его поклон, как будто едва была с ним знакома. Он настойчиво желал говорить с ней, но Жанна, казалось, не понимала.

Марциал терял голову. Оставшись почти наедине с ней, позади группы гостей, он хотел вручить ей письмо, за которым ворочался с дороги домой и которое написал на тот случай, если ему не удастся поговорить с Жанной. Видя ледяное выражение ее лица, он заключил, что разговор невозможен.Поэтому спрятал письмо в перчатку и сунул его в руку Жанны; но молодая девушка, решившись не видеться с ним больше, отказалась взять письмо.

Она встала со своим обычным гордым видом и ушла в соседнюю комнату, желая отделаться от Марциала. Письмо упало около ее ног, чего не заметил Бриансон, не спускавший глаз с лица Жанны; ему даже представилось, что Жанна вышла в соседнюю комнату с единственной целью прочитать письмо или же переговорить с ним лично. Вот почему он пошел за нею вслед.

Едва они оба вошли в другую комнату, как одна из молодых американок, видевшая передачу письма, подняла последнее и вскричала:

– Кто потерял записку?

Эта молодая девушка принадлежала к числу тех особ, которые любят поднимать шум из-за пустяков. Она подняла руку с письмом.

– Записка! – сказала другая. – Нужно ее прочитать!