Онлайн книга «Тысяча и одна тайна парижских ночей»
|
– Что вы там делаете? – крикнула Бриансону Маргарита Омон из другой комнаты. – У меня есть одно денежное дело, – отвечал он, – и я, чтобы не забыть, написал с вечера. С этими словами он запечатал письмо и вручил его своему негру. – Ступай спать, – сказал Марциал груму вполголоса, – завтра ровно в семь с половиной часов будь у церкви Святого Августина; там увидишь эту даму – она пойдет к обедне; отдай ей это письмо, хотя бы с ней была горничная. Марциал знал, что по воскресеньям Жанна ходила в восемь часов к обедне в церковь Святого Августина. Негр подумал, что дама, вероятно, не забудет отдать ему обещанные пять луидоров. Расчет его оказался неверным. На другой день он увидел шедшую д’Армальяк, подбежал к ней и отдал письмо, но тапоблагодарила его только наклоном головы. Жанна прочитала письмо за обедней, положив его на молитвенник; при первых словах она побледнела, при последних покраснела. Хотя письмо было написано скорее страстным, чем влюбленным человеком, однако Жанну снова охватило упоение любовью. «Как знать! – подумала она. – Если бы я захотела, то могла бы изгнать девицу, которая удерживает Марциала в праздной жизни. Он любит меня и не решается покончить с ней». Но мало-помалу завеса спала. Жанна убедилась, что любовь Марциала основана лишь на чувственности и потому не давала сил жертвовать предметом своей страсти. Она вознесла свою душу к Богу. – Боже, Боже мой! Спаси меня от этого человека! – произнесла она, скрывая свои слезы молитвенником. Глава 16. Непостоянство сердца Возвратясь домой, Жанна тотчас села за лакированное бюро писать Марциалу. «Вы хотите проститься, Марциал. Правду сказать, я очень удивилась тому, что вы вспомнили обо мне, ибо мой долг забыть вас, ибо ваша обязанность вычеркнуть мое имя из книги вашей жизни». Перо выпало из рук Жанны. – Вот и я начинаю витийствовать, – сказала она. Жанна понимала, что самым лучшим красноречием будет молчание, но женщины плохо усваивают это красноречие: мучения сердца заставляют их терзать перо. Поэтому Жанна продолжала: Зачем вы становитесь поперек дороги и лишаете меня мужества, когда я хочу поступить хорошо? Ваше сердце злобно и любит только одно зло. Вы думаете, что взрывы страсти суть выражения любви; благодаря Богу, я прозрела теперь, и все ваши сладкозвучные слова будут бессильны. Прощайте – вы того хотите. Сожгите это письмо, и пусть вместе с его пеплом развеется воспоминание о начатом романе, которому я больше не верю. Несмотря на свое злое сердце, вы настолько честны, что никогда своим поклоном не принудите меня в свете, где мы будем встречаться, ответить вам поклоном… или сказать, что я незнакома с вами… Написав последние слова, Жанна подумала: «К чему писать?» Она хорошо понимала, что единственным ответом может быть только молчание. В этот день Бриансон был больше, чем когда-нибудь, влюблен в Жанну, потому что не виделся с ней и не получал от нее писем. Сперва он с какой-то самонадеянностью ждал ее, будучи вполне убежден, что она покорится любви, мало-помалу пришел в нетерпение и лихорадочное состояние. В два часа Бриансон еще так и не завтракал, поджидая Жанну и посматривая на ее место за столом. Наконец, он решился завтракать один, надеясь, что она придет. Воспоминание о Жанне являлось ему с неотразимой прелестью. До сих пор страсть его была мелка, теперь он в первый раз понял, что глубоко любит Жанну: недаром прошла она близко от него – пламя ее любви коснулось и его. |