Книга Тысяча и одна тайна парижских ночей, страница 44 – Арсен Гуссе

– Это старая песня, всеми забытая. Знайте, что в дрянном платье нет счастливой женщины. Женни, Розина и Мими не годятся для нашего времени; явившись теперь, они сделались бы постоянными заказчицами Ворта.

– Да, но, будучи упакованы в наряды, вышедшие из рук Ворта, они пожалеют о том, что утратят простой букет фиалок ценой в су, это благоухание первой любви, которое скрашивает всю жизнь.

– Не я, а вы говорите красиво! – вскричал дьявол, смеясь надо мной. – Повторяю еще раз, что эти девушки, едва приоткрыв дверь ада, бросаются в нее стремглав и не оглядываясь. Что такое первая любовь? Смешное приключение, над которым они сами подшучивают со вторым поклонником. Вы увидите, как эта Виргиния посмеется над Павлом.

Действительно, девушка вальсировала с увлечением, забыв свою первую любовь и наслаждаясь всеми радостями неожиданности. После дьявол предложил ей стакан пунша в нижнем зале. Мы расспрашивали ее о прошедшем и о надеждах на будущее. Виргиния открыла нам свое сердце, уже зараженное страстью к роскоши; она хотела ездить в карете.

– В таком случае вам недолго придется ждать, – заверил ее дьявол.

– Не знаю, мне уже делали предложения, но все эти франты, как мне сказывали, только шутят. Один предлагал осыпать меня золотом и бриллиантами, другой упомянул только о пяти луидорах, последний, кажется, говорил серьезно.

– Она уже довольно опытна, – отметил дьявол и велел подать Виргинии другой стакан пунша.

Мы спросили, решится ли она вернуться домой или, правильнее сказать, к Павлу, одетая в подобноеэтому платье.

– Попробуй-ка он не найти меня красивой в этом наряде! А если станет коситься, тем хуже для него. Кроме того, я не обвенчана с ним.

Виргиния много веселилась у Лаборд. В час пополуночи она уехала.

Было уже четыре часа утра, когда она, образумленная несколько, стучалась в дверь Павла.

Влюбленный бедняк не спал всю ночь. В безумной ревности он схватил нож, клянясь отомстить.

Увидев вошедшую Виргинию, но не прежнюю, а нарумяненную и набеленную, волочащую небрежно шлейф платья, стоившего две тысячи франков, он убедился в измене, схватил нож и вскричал:

– А, так-то ты поступаешь?

– Да, так; ну, что же дальше? – спросила Виргиния, не думая, что все серьезно.

Но дело оказалось не шуткой. Павел кинулся к ней и нанес три раны в грудь. Девушка закричала и упала навзничь, вытянув руки.

Гнев Павла исчез.

– Что я наделал? – вскричал он, отбросив нож.

Он стал на колени около Виргинии и начал молить о прощении; задыхался, не находил слов; страх и отчаяние овладели им.

– Если меня схватят, я не увижу ее больше.

Павел решился бежать и скрыться, но хотел сперва помочь Виргинии, хотя уже весь дом проснулся. Он отнес раненую на постель, стараясь не запачкать кровью своего платья.

Уложив девушку, Павел вылил ей на голову остаток воды в графине.

– Виргиния! Виргиния! – повторял он нежно. – Очнись и скажи, что прощаешь меня. Его терзал еще страх наказания; он прошептал: – Если она захочет спасти меня, то ей стоит только сказать, что она сама себя ранила.

Холодная вода привела Виргинию в чувство.

– Убийца! – выдохнула она, потом принялась кричать и звать на помощь. Павел окончательно растерялся и убежал.

Через час явилась полиция, но тщетно искала его, как в этом доме, так и в соседних.

Виргинию положили на носилки и отправили в Hotel Dieu ^[17], где прибытие красивой девушки в окровавленном богатом платье произвело сильное волнение. Девушка была так бледна, что не сомневались в близкой ее кончине.