Книга Тысяча и одна тайна парижских ночей, страница 301 – Арсен Гуссе

Но однажды утром Мари Леблан, проснувшись, увидела перед глазами тысячи искр.

Она ждала молодого художника, который обещал написать ее портрет.

– Я вижу только огненные розы, – сказала она, – мне будет нельзя позировать.

Она взяла маленькое зеркальце, лежавшее под подушкой в качестве стража ее красоты. Поглядевшись в него, она не увидела себя.

Пробуждение было ужасно. Она спрыгнула с постели, позвонила, подбежала к окну, подняла занавес, вернулась к зеркальцу, но, как ни смотрела, увидела только белое и рыжее пятна, бывшие неопределенным отражением батистовой сорочки и волос, которым придали золотистый цвет посредством волшебных красок.

Вошла горничная.

– Виргиния, – закричала ей Земной Ангел, – скажите, что со мной; как ни смотрю, ничего не вижу!

– Быть может, вы слишком много пили шампанского?

– Вы с ума сошли! Я съела только несколько ягод винограда и ничего не пила.

– В ваших глазах не заметно ничего.

– Но ослепнуть – ужасная вещь.

– Я сейчас принесу розовой воды.

– Прикажите кухарке сходить за моим доктором.

В доме поднялась тревога. Земной Ангел кричала и приходила в отчаяние; она не отходила от зеркала, желая увидеть себя и придумывая объяснение своему недугу.

В эту минуту вошел художник.

– Ну, мы вас нарисуем в этом наряде; вы так хороши в туфлях!

Мари Леблан даже позабыла о своем костюме.

– Ах, мой друг, я в отчаянии.

– От чего?

– Я ослепла.

– Полноте, разве можно лишиться столь прекрасных глаз!

Виргиния принесла розовой воды и стала примачивать глаза своей хозяйки.

– Ничего не вижу! – сказала Земной Ангел, топая ногой. – Не мщение ли это Жанны д’Армальяк?

Но напрасно старалась она припомнить. Уже давно не встречалась ей Жанна; как же могла последняя мстить ей?

Земной Ангел приказала Виргинии подать ей платок, лежавший в платье.

– Мой ли это платок? – спросила она.

– Да, посмотрите сами.

Земной Ангел понюхалаплаток, чтобы узнать его по запаху.

– О Боже мой, как я несчастна! Какое преступление совершила, что так жестоко наказана?

Она протянула руку художнику.

– Прощайте, мой друг. К чему писать мой портрет, если я не могу видеть его?

Когда пришел доктор, она лежала и примачивала глаза.

– Дело серьезное, – сказал доктор, – зрачки переполнены кровью. Вы не сердились?

– Вам известно, доктор, что я сержусь по четыре раза в день.

– Да, я знаю, что кроткие женщины самые злые; кроме того, я уверен, что вы по-прежнему проводите ночи без сна и «любите любовь».

Разумеется, доктор объявил, что необходим консилиум и что надежды мало.

Едва он ушел, как Земной Ангел стала на колени, сложила руки и подняла глаза.

– О Боже мой, Боже мой! – сказала она грустно. – Неужели ты судил, чтобы я никогда не видела себя?

Не видеть себя было самым жестоким наказанием для Земного Ангела, которая жила своей красотой и обожала себя. Не видеть себя! Все кокетки поймут эту трагическую развязку!

Между тем д’Армальяк тщетно вела рассеянную жизнь: она не могла забыть Бриансона. Это происходило по двум причинам: во-первых, Бриансон был предметом первой ее любви; во-вторых, он ее бросил. Женщина всегда забывает брошенного ею поклонника, но всегда привязывается к мужчине, который ее бросает; в последнем случае она хочет добиться отмщения. Есть еще другая таинственная цепь – именно первая любовь; часто разрывают эту цепь, но при малейшем поводе она снова охватывает сердце женщины.