Книга Тысяча и одна тайна парижских ночей, страница 298 – Арсен Гуссе

Хотя Жанна ясно видела страсть Кормелля, однако пришла в немалое удивление, когда тот, не предупредив ее, стал просить ее руки у графини д’Армальяк.

– Так не следует поступать, – сказала она ему, – вы действуете как изменник.

– Потому что я хотел объясниться прежде, чем мне укажут на дверь.

Это случилось через несколько дней после смертикнягини; будь она жива, Жанна, быть может, отказала бы этому искателю ее руки, но она была лишена опоры. Вместе с княгиней она утратила экипаж, ложу в Опере, подругу в обществе. Маркиз Кормелль мог все это возвратить ей. Правда, с ним не так весело, как с княгиней, но все же он мог быть порядочным мужем. Говорили, что он промотал половину состояния с модными девицами, но оставшаяся половина представляла еще довольно почтенную цифру.

По мнению Жанны, Кормелли не стоили д’Армальяков, но она сохранит свой герб, сделавшись маркизой.

В третье посещение Кормелля назначили свадьбу через шесть недель, в церкви Магдалины.

А Марциал? Жанна не осмелилась заглянуть в свое сердце, не сомневаясь, что по выходе замуж чувство долга даст ей силу победить это воспоминание.

Ничто так не забавляло меня, как неудачи маркиза Сатаны, который, однако, не всегда хвалился своей склонностью ко злу. Например, бросив взгляд на прошлое и вызывая образы, виденные нами в книге, я напомнил ему Клотильду Белую Лилию, которая, несмотря на пламенную любовь к Евгению Ору, устояла против всех его обольщений.

– Не олицетворенная ли это добродетель? – спросил я маркиза.

– Совершенно так, – отвечал он, – но для чего бы я существовал, если бы не было добродетели? Некоторые глупцы, притворяясь скептиками, объявляют, что никогда не встречали добродетели, я же приветствую ее и воздаю ей должное почтение.

– Оставим ее в покое. Но так как вы упорствуете выдавать себя за черта, то представьте доказательства; я слишком долго верил вам на слово. Кроме того, в вас нет ничего сверхъестественного; Жанна д’Армальяк уверяла меня, что, когда она кинула ваше жемчужное ожерелье, вы стали на колени, чтобы поднять его.

– Стало быть, вы не понимаете, что, находясь на земле, я подчиняюсь земным законам. Мой кредит ограничен и позволяет мне иметь в кармане семь или восемь раз в день по двадцать пять луидоров, как прилично парижанину, который не хочет нищенствовать; когда же у меня не останется ни одного су, я должен буду вернуться в ад.

– Не говорите мне этих нелепостей. Я знаю вас лучше, чем вы сами. Вы испанский дворянин, обогатившийся на Кубе. Вам приятно играть здесь роль черта, которая может соблазнить женщин, но я никогда не поверю вам.

– Это для меня не имеет никакого значения, я никогда не просил вас верить мне. Вы нашли во мне хорошего компаньона и были довольны тем, что смотрели на все моими глазами.

– Если вы упорно приписываете себе дар второго зрения, то потрудитесь сказать мне, что будет с Клотильдой Белой Лилией?

– Разве вы сами не догадались? Евгений Ор женится на ней, поклявшись сперва никогда не жениться.

– Что будет с четырьмя молодыми девушками, которые пили чай с вами и с Жанной д’Армальяк?

– О, все они выйдут замуж, но будут более или менее одержимы бесом.

– Как будет наказана Роза-из-Роз за то, что хотела ограбить покойницу?

– Ее похоронят в общей могиле; она побывает в госпитале Ля Рибасьер и останется в одной только ночной рубашке.