Книга Тысяча и одна тайна парижских ночей, страница 274 – Арсен Гуссе

Разумеется,Клотильда сочла Даниэля за жениха; она не знала о существовании законного и незаконного супружества: в маленьком нормандском селении вступали в брак, если любили друг друга. Правда, она прочитала несколько романов, но ведь это были романы.

Клотильда не скрывала своих чувств к Даниэлю, который дал себе слово никогда не ухаживать с хорошей целью; поэтому, заметив свою власть над этим юным сердцем, он предложил девушке увезти ее в Париж. Она побледнела как смерть и отвечала простодушно:

– Когда обвенчаемся.

– Это прилично только буржуа, мы же так любим друг друга, что можем обойтись без этой формальности и начать прямо с отъезда в Париж.

Клотильда нашла предложение гнусным, но тем не менее позволила увезти себя. Даниэль, ее злой дух, с первого же взгляда овладел ее сердцем, душой, умом. Парализовал ее волю, заглушил голос совести; она не различала больше своей дороги и шла к пропасти, украшенной розами. «Во всяком случае, – думала она, – Даниэль любит меня и обвенчается со мной; я напишу нежное письмо матери, которая простит меня, узнав о моем счастье».

Какая причина побуждала Даниэля похитить эту невинную девушку? Разве мало женщин в Париже? Зачем ему Клотильда? Она была скорее супругой, чем любовницей.

С Даниэлем случилось то же, что случается со всеми парижанами, приезжающими в деревню; чтобы не тратить даром время, они ухаживают за первой попавшейся провинциалкой, не сравнивая ее с парижанками; они находят в этом какую-то особую прелесть. Но, очутившись опять в среде парижанок или женщин, побывавших в парижском аду, замечают изъяны своей находки, отличающейся чрезмерной, по их понятиям, добродетелью.

Возвратясь в Париж с Клотильдой и свидевшись с товарищами по турфу, лесу и театру, Даниэль понял свою ошибку, но зло уже было сделано. Кроме того, Клотильда до такой степени любила его, что умерла бы с горя, если бы он ее оставил. Поместив Клотильду в своей квартире, он решил быть с ней счастливым, тем более что она хотела только жить его любовью, не помышляя блистать роскошью или забавляться кокетством. Издержки будут незначительны; она готова была сидеть в четырех стенах, если это будет приятно Даниэлю. Правда, она не была развязна, весела, шумна, как известные ему женщины, но отличалась умом и обладала искусством разговаривать.

Притом же издержки были ничтожны, можно сказать, их совсем не было, потому что Клотильда ввела порядок. До сего времени Даниэля немилосердно обкрадывала прислуга; благодаря Клотильде воровство это прекратилось.

Кроме того, действуя на него лаской, она много раз удерживала его от игры и, следовательно, от проигрыша, потому что до сих пор он не знал, что такое выигрыш.

Тетка поручила ему на восемьдесят тысяч франков акций, прося заложить их в банке за пятьдесят тысяч; но он нашел гораздо проще продать их, предоставляя себе право купить новые, когда выиграет в карты. Но проигрыш преследовал его неотступно.

Однажды вечером, когда особенно не посчастливилось ему в картах, он признался Клотильде, что у него осталось не больше двенадцати тысяч франков. Клотильда, кротко улыбнувшись, отвечала:

– Когда у нас ничего не останется, я заложу свои бриллианты.

У бедняжки были серьги, стоившие не больше пятисот франков; но, полагаясь на слова соседних по деревне крестьянок, она воображала, что эти серьги – целое состояние.