Книга Тысяча и одна тайна парижских ночей, страница 254 – Арсен Гуссе

– Отличная вещь чай, – сказала она, облизывая губы.

– Уверяю вас, княгиня, что после чашки вы будете видеть вдвойне.

– Полноте, мне случалось пить по четыре чашки, и зрение мое нисколько не изменялось.

Продолжали разговаривать и пить чай. Разумеется, маркиз говорил не о дожде и прекрасной погоде, а о страстях. Мало-помалу обе приятельницы стали прерывать его и друг друга: никогда еще не были они столь болтливы и красноречивы.

– Видите ли, чай умудряет людей, – пояснил маркиз и продолжал наливать.

Д’Армальяк села за фортепьяно и пела восхитительно, хотя прежде всегда отказывалась петь при посторонних.

– Прелестно! – сказала княгиня, целуя Жанну с неслыханным увлечением.

Маркиз поцеловал их обеих, говоря, что находится в восхищении.

В свою очередь, княгиня села за фортепьяно и стала импровизировать: под ее пальцами инструмент превратился в живое существо.

– Признайтесь, – сказал маркиз, – что каждый звук есть слово дивного языка, понятного для нас сегодня вечером, кроме безмолвного зрителя, который вовсе не пил чаю.

Этим безмолвным зрителем был я; маркиз от всего сердца желал, чтобы в этот вечер я провалился сквозь землю, но желание его не исполнилось.

Д’Армальяк заговорила со мной.

– Маркиз прав, от чаю у меня в глазах мелькают искры, освещающие чудесный театр, в котором разыгрываются удивительные пьесы. Никогда я лучше не понимала теории о множестве миров. Мои видения обворожительны, и пробуждение привело бы меня в отчаяние.

– Конечно, не я разбужу вас и сброшу с высоты под тем предлогом, что восхождение очень опасно. Я сам много раз забирался в невидимую и неведомую область.

– Но, к несчастью, некто пробудит меня, ненавистный мне маркиз Сатана, который берется за все роли, чтоб сделать меня участницей его комедии, но чем больше приближается он, тем дальше я чувствую себя от него. Ах, если бы вы могли избавитьменя навсегда от этого человека, имеющего притязание казаться демоном!

– Он, может быть, и демон, я не доверяю ему.

– Как же он попал в число ваших друзей?

– О, для меня он просто репортер, так как все знает. Если угодно избавиться от него, то я пошлю его к черту.

Я подошел к маркизу, который придумывал средство выжить меня.

– Любезный друг, – сказал он мне, – здесь, как видите, везет мне, но зато я рискую проиграться в клубе, где играют за меня. Если вы мне друг, то отправитесь туда и попросите не оканчивать игру.

– Да, – ответил я с самым невинным выражением, – тем более что мне здесь нечего делать. – И, приняв таинственный вид, продолжал: – А вы сядете в свое купе и отвезете домой д’Армальяк, которая просила меня проводить ее; но я не исполню ее просьбу, потому что не влюблен.

Маркиз проницательно поглядел на меня. Я никогда не обманывал его, и потому он не мог подумать, что я хотел обмануть в этот вечер.

Он тотчас взял шляпу и объявил, что едет в клуб.

Княгиня удивилась этому внезапному отъезду, но д’Армальяк поняла, что я исполнил ее желание.

Трудно представить, с какой радостью она благодарила меня за оказанную услугу, хотя для этого не нужно было иметь особенного гения; маркиз сидел и ждал в своем купе.

Для большей безопасности приказали лакею объявить маркизу в случае его возвращения, что я уехал, а дамы ложатся спать.

Кажется, княгиня и д’Армальяк были особенно милы в этот вечер. Они говорили одновременно, но это был обворожительный дуэт; их глаза горели, пылающие уста переходили от улыбки к смеху; иногда они падали на диван в изнеможении.