Книга Тысяча и одна тайна парижских ночей, страница 205 – Арсен Гуссе

Когда возобновилась дуэль, герцог Обанос решил покончить дело. В его глазах блеснула молния, которая заставила меня вздрогнуть, так как я узнал в нем маркиза Сатану.

Маркиз Сатана и герцог Обанос были одно и то же лицо.

Я понял опасность и закричал герцогу, что дуэль не может продолжаться.

При этих словах испанский гранд выбил шпагу из руки Марциала и сказал мне:

– Вы правы. Граф Бриансон не в силах бороться со мной.

Но Марциал, взявшись снова за шпагу, стал опять в оборонительную позицию, вскричав:

– Посмотрим!

Вне себя от гнева, он нападал, как полоумный. Герцог, сохранивший свое хладнокровие, вторично обезоружил его. Марциал требовал продолжения дуэли, отказываясь от всякого примирения.

– Ну, кончим, – сказал герцог Обанос, – я обезоружу вас другим способом.

И, сделав выпад, проколол ему руку.

Пока доктор осматривал рану, герцог Обанос подошел ко мне и с обычной насмешливостью сказал:

– Я не сержусь на него за то, что по его милости потерял день.

– Еще бы сердиться! Отняли у него Жанну и, пронзив сердце, прокололи руку.

Через час, на том же самом месте была другая дуэль на шпагах.

Поединщиками были Роберт Амильтон и виконт Фильшатель.

Виконт был поражен в сердце.

Вот почему он не приходил больше к княгине.

После дуэли Марциал бесился еще больше; он, прозванный неуязвимым в фехтовальном зале, не понимал, как герцог Обанос, никогда не упражнявшийся в фехтовании, так ловко обезоружил и ранил его в руку. Вернувшись домой, он отправил записку девице Боярышник, прося ее приехать утешать его; но та, сделавшись романтической со времени своего приключения на Елисейских полях, завтракала в этот день в павильоне Генриха IV.

Марциал обратился за утешением к одной прекрасной модной особе, которая служила ему в качестве интермедии. Она согласилась уделить Марциалу несколько часов, но с условием свозить ее вечером в Мабиль. Марциал изъявил свое согласие. Поэтому на другой день вечером я встретил его среди мабильянок; он прятал раненую руку.

Знаете ли вы Мабиль? Женщины приезжают туда в роскошных, но чрезвычайно скромных нарядах; ни одна не осмелится явиться декольтированной. Там есть деревья, фонтаны и утесы. И все это, не исключая женщин, имеет более искусственный вид, нежели декорации в Опере.

Когда я встретил Марциала, то шел под руку с герцогом Обаносом, что сильно удивило Бриансона.

– Взгляните, – говорил мне герцог, – вот бывший государственный советник, самый серьезный в мире человек, изучающий искусство управлять людьми при помощи женщин. Быть может, он прав: ум находится в подчинении у сердца, а ключ от последнего – в руках женщины. Спешу оговориться, что не здесь бывший государственный советник продолжает трансцендентные исследования. Он, подобно нам, приехал отдохнуть.

В самом деле, бывшие в Мабиле женщины немногому научили бы философа; словарь их живописен, но содержит очень мало слов: «Здравствуй, разиня», «Ты бы уморил себя», «Поцелуй меня, гадина», «Раздавим кружку пива?»

Пока мы рассматривали шествие юных мабильянок, которые, казалось, печально шли к скале слез о погибшей добродетели, послышался порядочный шум под большой синеватой ивой. Это ссорились две благовоспитанные особы прекрасного пола, явившиеся сюда в первый раз; они схватили друг друга за волосы.