Книга Тысяча и одна тайна парижских ночей, страница 202 – Арсен Гуссе

Вошел князь.

Фильшатель не бежал, подобно трусливым влюбленным, которые, ухаживая за женой, боятся мужа. Впрочем, он так же мало рисковал, оставаясь на месте, как и бросаясь в сад с балкона.

В комнате царствовал мрак. Жанна кинулась в маленькую гостиную, надеясь застать там княгиню.

Раздался пистолетный выстрел. Жанна вскрикнула.

Фильшатель поспешил на выстрел и наткнулся на князя. Не сомневаясь в том, что именно последний стрелял, виконт сбил его с ног. Князь в ту же минуту вскочил, но Фильшатель оттолкнул его к дверям.

– Как! – вскричал он. – Вы стреляете в женщин…

– Я стрелял в вас.

Вышла со свечой горничная, ложившаяся обычно в то время, когда княгиня была уже в постели. Она вскрикнула, увидев окровавленную Жанну.

Фильшатель остолбенел от удивления и не верил своим глазам.

Каким образом княгиня превратилась в Жанну д’Армальяк?

Не меньше был удивлен и князь.

Не Жанне ли писал виконт? Не приезжала ли она часто к княгине с единственной целью видеться с Фильшателем?

Обе эти мысли мелькнули в голове князя. Он подошел к д’Армальяк. Не признаваясь в том, что стрелял в жену или в виконта, так как не знал, на кого из них должна обратиться его ревность, он стал извиняться перед Жанной.

– Я стрелял только в этого мужчину, не зная, считать ли его вором или влюбленным.

Отчего же невошла княгиня? Оттого, что окаменела от ужаса и уцепилась за портьеру, не будучи в силах сделать шага. Наконец, она опомнилась, молча вошла в маленькую гостиную и бросилась в объятия Жанны, между тем как виконт и князь обменялись карточками.

– Тсс! – шепнула Жанна княгине. – Пусть думают, что Фильшатель пришел ко мне; тогда все спасено. – Говоря таким образом, она смотрела на кровь, струившуюся по ее руке. – Я не чувствую боли, – сказала Жанна. И, улыбнувшись княгине, прибавила: – Вы подарите мне браслет, чтобы прикрыть мою рану.

– Прикрыть мою рану, – повторила княгиня.

Фильшатель понял.

– Я виноват, – сказал он князю, – повинуясь настоятельной надобности переговорить с Жанной д’Армальяк, я решился проникнуть в эту комнату, не зная, что она рядом с комнатой княгини. Будьте уверены, что я не посягал на честь д’Армальяк, так как предлагаю ей свою руку. Следовательно, дуэль между нами невозможна.

Князь поочередно смотрел на всех, как будто предполагал, не дурачат ли его. Но разве он не стрелял в д’Армальяк в ту минуту, когда та стояла у окна и разговаривала с Фильшателем, бывшим на балконе?

И князь поверил очевидности.

– Да, – сказал он, – дуэль невозможна, я не хочу компрометировать вашу невесту и должен просить у вас извинения.

– Не у меня, а у Жанны и княгини.

Князь стал вымаливать прощения у обеих дам.

На другой день князь написал записку виконту, приглашая его вечером повидаться в его доме с д’Армальяк.

Отчего тотчас не явился Фильшатель?

Во время завтрака князь спросил у Жанны.

– Когда свадьба?

– Может быть, скорее, чем вы думаете, – отвечала она.

Настал вечер, но виконт Фильшатель не пришел. На другой день та же история. В этот день княгиня подарила Жанне браслет замечательной работы.

– Зачем вы носите браслет? – спрашивали ее в первый раз, когда она выехала в общество.

Жанна отвечала, что хочет скрыть родинку.

Что же между тем делает тряпичница в дурном обществе Роберта Амильтона? За две недели у него было девять дуэлей. Хотел ли он выйти в десятый раз на поединок с тряпичницей? Победит ли ее, как прочих противников? Вернувшись к госпоже Радегонд, мы увидим их. Торговка, как сметливая женщина, предложила Матильде ванну, пока Роберт будет дремать на диване.