Книга Тысяча и одна тайна парижских ночей, страница 188 – Арсен Гуссе

– Вы прекрасны и с черными волосами, – заметил Роберт и посоветовал ей поскорее бросить шиньон в корзину.

– Если бы у меня был такой шиньон и такие серьги, как ваша, – сказала Матильда, – я могла бы выходить днем.

– Пойдемте со мной, – ответил Роберт, – клянусь, завтра же в полдень пройду с вами под руку по этой самой улице.

Тряпичница взглянула на Роберта, как будто сомневалась в его словах или хотела убедиться в том, что он достоин прогуливаться с ней при дневном свете.

Роберт был красив, но Матильде особенно понравилось то, что в нем были надменность и желание владычествовать, качества, которыми она сама обладала.

– Бежим! – сказала Матильда.

Жребий был брошен, Матильда решилась перейти Рубикон, я хочу сказать, ручеек.

Она толкнула ногой корзину и бросила крючок.Решение ее было твердо. Она доверяла Роберту Амильтону и считала его способным защитить ее от отца и матери.

Впрочем, были ли они действительно ее родителями?

Матильда не ошиблась в Роберте. Он накинул ей на плечи пальто, взял за руку и направился в ближайшую гостиницу «Сент-Фал», где надеялся, что полусонный привратник не остановит его спутницу, которую благодаря пальто можно было принять за мальчика.

Матильда сообразила и закуталась в пальто.

Однако им было нелегко достигнуть гостиницы.

Мегера побежала догонять дочь.

– Матильда! Матильда!

Роберт оглянулся.

– Вам уже известно, что я арауканский король, ищу себе королеву и нашел вашу дочь. Она бросила свою корзинку и завтра же получит свадебную. Впрочем, я не забуду пригласить вас на свадьбу.

– Я глуха в этом случае! – кричала мегера, стараясь схватить дочь.

Роберт остановил проезжавшую викторию и, сев в нее с Матильдой, закричал кучеру:

– Двадцать франков, если поедете галопом.

Старуха позвала городских сержантов, но кучер погнал лошадей, не сомневаясь в том, чтобы подобный Роберту человек не имел в кармане двадцати франков.

Таким-то образом тряпичница Матильда была увезена в час пополуночи с улицы перед рестораном Бребана.

Роберт Амильтон приказал ехать галопом.

Лошадь неслась стрелой к заставе Сен-Дени. Но зачем ехать в эту сторону? Для самих парижан Париж имеет много неизвестных местностей. Роберт почти никогда не бывал дальше Барбадосской лавки и потому, доехав до улицы Мазагрань, велел кучеру повернуть на улицу Прованс и ехать через предместье, чтобы не встретить достопочтенного семейства Матильды.

Роберт стал расспрашивать тряпичницу о ее жизни.

– Как могли вы, обладая красивым личиком, вести подобную жизнь?

– Я недавно выросла. Мать наводила на меня страх и уже раз сажала в Святого Лазаря за то, что поймала меня в воскресенье со студентами, обедающими в таверне. Они хотели подшутить над тряпичницей, но я доказала им, что далеко не то, чем кажусь.

– Но у вас весьма приличный вид.

– Я хорошо знала, что недолго придется мне бедствовать, и мечтала о блеске, но должна была ждать еще полтора месяца, пока мне исполнится шестнадцать лет. Мать моя бывает страшна в пьяном виде и не раз била меня до полусмерти. Иначе и быть не может – всякий дерется дома: муж колотит жену, жена – детей, дети – собак. Я не защищаю себя, но питаю ненависть.

При этих словах Роберт взглянул на Матильду, лицо которой вдруг приняло выражение дикой энергии. Он понял, что у тряпичницы настоящая женская натура, деятельная и вместе с тем пассивная.