Книга Тысяча и одна тайна парижских ночей, страница 167 – Арсен Гуссе

В свете судили о княгине почти так же, как о Жанне: считали их слишком прихотливыми, называли вольнодумками, записными кокетками, но не обвиняли в перехождении Рубикона любви. С первого же свидания женщины почувствовали взаимное влечение, а через неделю уже не могли расстаться. У Жанны также была родинка,и в большом свете прозвали их обеих «двумя родинками», прибавляя, что они страстно любят друг друга.

Последнее подтверждалось молвой о небывалом происшествии, о котором помнили еще через полгода, хотя в Париже все забывается через шесть дней: в первый передают слух на ухо, во второй – говорят громко, в третий происшествие становится государственным делом, в четвертый – делается достоянием песни, в пятый – переходит в роман, в шестой – о нем рассуждают лишь на кухне, а в седьмой не хотят и слушать о нем.

Так как упомянутое происшествие заслуживает того, чтобы его рассказать, то и помещено оно в книге XIV предлагаемых очерков.

Вам хорошо известен характер Бриансона, в котором есть одна донжуановская черта. После одновременной любви к двум женщинам он полюбил только одну: Жанна д’Армальяк стала его заветной мечтой. Он достиг уже идеала, держал счастье в руках, но все это оказалось лишь облаком Иксиона ^[66]; его сердце страдает от утраты двух обожаемых женщин: Маргарита Омон умерла, Жанна д’Армальяк жива, но где ее любовь? Облако печали омрачает его веселое лицо; этот человек, постоянно смеявшийся, улыбается еще теперь, но какое горькое выражение и какая глубокая печаль в его улыбке!

Более мужественная душа искала бы утешения, истинный мужчина предался бы труду и исполнению долга. Натура Марциала стала женственной вследствие погони за приключениями, и он никогда не остановится на этом пути. Женщина должна утешить его в утрате женщины. Но где найти такую утешительницу, когда лишишься очаровывавшей женщины? Однажды в Опере Марциал признался нам, что проводит все время в тщетных поисках. В свете он ничего не нашел, что напоминало бы ему хоть немного Жанну д’Армальяк; в полусвете еще реже встречается Маргарита Омон. Последняя, как он сам говорил, пролила на его жизнь истинное благоухание цветов юности. Напрасно искал он среди подруг своей любовницы женщину, которая имела бы хоть небольшую долю обаяния: те, что встречались ему, озадачивались исключительно своей особой и рассуждали о любви как люди, знакомые только с золотом. Он припоминал, как бедная Маргарита Омон делала чудеса, чтобы прожить на скудные средства и не возбуждать никогда вопроса о деньгах.

Однако Бриансон был не способен оплакивать в уединении погибших для него женщин. Вот почему, отправляясь однажды в лес, он сдержал лошадь, увидев на проспекте Елисейских полей молодую девушку, которая была чудом красоты во всей свежести восемнадцати лет.

Увидев остановившуюся лошадь, молодая девушка подняла глаза, напоминавшие две незабудки, обрамленные длинными ресницами.

Она пошла дальше, почти улыбнувшись.

Вместо того чтобы ехать в лес, Марциал повернул назад и поехал рядом с девушкой по проспекту.

Сотни раз в своих утренних путешествиях девушка встречала мужчин всех возрастов и всех наций, но никогда не удостаивала отвечать на их вопросы, не слушая, как она выражалась, и краем уха.