Книга Тысяча и одна тайна парижских ночей, страница 100 – Арсен Гуссе

Положили, что с этого дня трое друзей будут ежедневно ожидать нас близ оперы.

В течение целого месяца они не пропустили ни одного дня. Но, несмотря на насмешки моих двух приятельниц, я не подчинялась чувству, увлекавшему меня к Гастону.

Однако я почти любила его.

В своей книге «Любовь» Стендаль написал любопытные страницы относительно вопроса, которая любовь драгоценнее: первая или вторая?

Я разделяю мнение тех, которыеему доказали, что вторая любовь драгоценнее. Правда, многие могли бы сказать: «Если только не третья!»

Гастон де Фуа – так прозвали его друзья в насмешку, потому что он родился в Фуа, – был лет двадцати пяти. Я считала его тогда красавцем, потому что он был очень похож на модную картинку. Впрочем, в этом сходстве он полагал всю свою радость и торжество. Прибавьте к этому развязность, острый ум, всегда несколько наполеондоров в кармане безукоризненного жилета, и вы признаетесь, что он был героем шестнадцатилетней девочки, которая частенько не завтракала, отправляясь в класс, где в продолжение нескольких часов надрывала себя выделыванием различных па.

Гастон было одно из его имен; его звали еще Марциал. Он был сын графа Бриансона, умершего в Крыму. Назвать теперь Марциала по имени – значит нарисовать его портрет, так как он известен всему свету. Он, как лев дрался с пруссаками. Быть может, вам скажут, что он снова сделался крэвэ…

Воображают, будто крэвэ – молодые идиоты, которые повергают все свое состояние к ногам куртизанок.

Если между ними есть идиоты, то я их не знаю.

Все те крэвэ, которые ужинали со мной и возили меня на скачки и на воды, были умными людьми, обладавшими мужеством юности и страстей. Я не говорю уже об истинном мужестве: сколько из них, оказав чудеса храбрости, убиты пруссаками.

Быть может, все эти крэвэ разорятся, но будьте уверены, что когда-нибудь вы их увидите депутатами, префектами, послами или по меньшей мере консулами, подобно крэвэ времен Людовика-Филиппа и Наполеона III.

Я видела в Золотом доме или в Английской кофейной все славные имена императорской или республиканской Франции: барона И., герцога Р., барона Э., графа де ла Б., графа де С., маркиза К., герцога Ж.-К. и этого, и того.

Все они крэвэ, но ручаюсь вам, что они процветают и, пройдя школу бурной жизни, перешагнут через многих честолюбцев, изнывающих в кабинетном уединении.

Я любила Гастона со всей наивностью, со всею глупостью, со всей силой и свежестью первой любви, состоящей из новых ощущений, неясных желаний и бесконечного любопытства.

Правда, примешивалась еще смутная мысль о свободе, о бешеной и упоительной жизни, о нарядах, доводящих ум до восторга, и о блестящих экипажах.

Однако, несмотря на дождь, холод, карнавал и зимние увеселения, я не шла еще дальше предисловия:пожимания рук, нескольких поцелуев, сильных волнений и множества тайных вздохов. А какие причудливые сны во время лихорадочных ночей! Апрель, теплый и зеленый апрель, рассыпал на землю свои благоухающие фиалки и лилии.

До этого времени Гастон казался терпеливым и покорным, но вполне убежденным, что рано или поздно будет обладать мною. Как только показались первые почки на деревьях Елисейских полей, он стал выражать страстное желание покинуть гладкие тропинки платонизма и вступить на головоломную дорогу реальной любви.