Книга Оттенки молока и меда, страница 96 – Мэри Робинетт Коваль

– Бет, ты должна взять себя в руки. Если твой брат увидит тебя в таком состоянии, то наверняка догадается, что стало причиной. Он и без того уже подозревает, что кто-то запал тебе в сердце. Так что умоляю тебя, соберись с духом.

Едва успев договорить, Джейн явственно почувствовала, будто бы за ее спиной возник мистер Винсент. Она даже не удержалась, оглянулась через плечо – позади, конечно же, никого не оказалось, просто сказанные им слова всплыли в памяти слишком уж ярко. Зачем сдерживать эмоции, когда можно направить их в другое русло?..

Постепенно рыдания Бет затихли – больше от усталости, чем от попыток взять себя в руки, – и Джейн внимательнее пригляделась к эфирным складкам, укутывавшим комнату.

– Ты должна помочь мне навести в комнате порядок, чтобы твой брат не догадался о твоей печали.

Бет развернулась – ее лицо раскраснелось и опухло от слез.

– Я не могу думать ни о чем, кроме него. – Было совершенно очевидно, что она имеет в виду капитана Ливингстона.

– Чепуха. Ты была в состоянии думать и управлять своими эмоциями в достаточной степени, чтобы создать все это. – Джейн указала рукой на неестественные тени, клубившиеся в углах комнаты. – Просто задумайся на минутку, Бет: ты ведь можешь приложить те же самые усилия, чтобы создать иллюзию веселья и непринужденности.

– Говорю же, я не могу. Все мои мысли окутаны тьмой, и это единственные иллюзии, которые я в силах создать.

– Мистер Винсент предлагает выплеснуть тоску в узоры коры, переплавить душевные терзания в болезненно-яркий весенний рассвет. Отъезд капитана Ливингстона не причинил бы тебе таких страданий, если бы в их основе не лежало счастье, – так что мыможем подобрать более приятное воспоминание, чтобы оно послужило маской для нынешней боли.

Бет застонала и закрыла глаза рукой.

– Если с твоей точки зрения это так легко сделать, то, как я погляжу, ты ничего не знаешь о том, каково это – потерять любовь.

– Ой ли? Бет, посмотри внимательно на мое лицо: ты полагаешь, что я хоть раз в жизни могла насладиться любовью взаимной? И не надо меня убеждать, что притвориться довольной ситуацией, которая тебя совершенно не устраивает, невозможно.

Бет медленно опустила руку – в ее широко распахнутых глазах плескался ужас.

– Ох, Джейн, прости меня! Я вовсе не имела в виду, что ты…

Та покачала головой, не желая продолжать этот разговор – он неминуемо свернул бы на вопрос, к кому именно Джейн испытывала невзаимную любовь, и пришлось бы сознаться, что это родной брат Бет. А такой разговор стал бы для Джейн невыносимым – независимо от обстоятельств, в которых мог бы произойти.

– Скажем так: мне весьма льстит твоя уверенность, будто бы меня можно полюбить так же легко, как тебя. – И, чтобы развеять повисшую неловкость, Джейн огляделась по сторонам и наткнулась взглядом на серебряную щетку для волос, лежавшую на туалетном столике. Джейн взяла ее в руки – щетка оказалась довольно увесистой – и принялась расчесывать Бет локоны, начав со спутавшихся кончиков и поднимаясь все выше. И постепенно девушка расслабилась под этими заботливыми прикосновениями.

– А теперь, милая, не могла бы ты развеять навешенные тобой чары?

Бет села. Ее движения были скованными, как у старухи, и она некоторое время сидела, сжимая голову руками, прежде чем потянуться к ближайшей складке и развязать узел эфирных нитей. Как только складки эфирной материи расправились и сгинули прочь, густая тьма в углу рассеялась. С каждым распущенным узелком в комнате становилось все светлее, и, если только Джейн не показалось, возможность подвигаться частично прогнала вялость из тела девушки.