Книга Оттенки молока и меда, страница 130 – Мэри Робинетт Коваль

– Спасибо. – Он прокашлялся. – Джейн… Могу ли я навестить вас, когда вернусь? Есть один вопрос, который мне хотелось бы задать вам, но сейчас, полагаю, для него не самое подходящее время.

Джейн отложила ноты и повернулась, чтобы взглянуть ему в лицо. Он, как и всегда, смотрел прямо нанее открыто и не таясь, но Джейн чувствовала, что понятия не имеет, что таится за этим взглядом сожаления и надежды. Мистер Дюнкерк обратился к ней по имени, и это уже ясно намекало на то, о чем он собирается ее спросить, но Джейн понятия не имела о том, что творится у него на душе. Всего неделю назад он был готов поверить, что она способна лгать и клеветать из банального чувства ревности.

Несмотря на все рассуждения мистера Винсента о том, как переплавлять эмоции в искусство, сейчас Джейн куда лучше понимала, почему чароплет вел себя так возмутительно непосредственно. Но предпочла в очередной раз надеть маску общепринятой вежливости.

– Уверена, моя семья будет рада вас принять, – сказала она и благовоспитанно изобразила напоследок книксен. – Желаю вам и вашей сестре благополучной поездки, мистер Дюнкерк.

Когда Дюнкерки отбыли, Джейн вернулась к себе в комнату. Она так и не сумела отвлечься на какое-нибудь занятие, так что закрыла альбом мистера Винсента и устроилась возле окна, отрешенно глядя вдаль, сама не понимая, что хочет увидеть.

Из задумчивости ее выдернул тихий стук в дверь, но после разговора с мистером Дюнкерком у Джейн совершенно не было желания спускаться вниз еще раз.

Стук повторился, уже чуть погромче. Джейн поднялась на ноги и откликнулась:

– Войдите. – И с изумлением, едва не перетекшим в страх, округлила глаза, когда в комнату осторожно проскользнула Мелоди. Лицо сестры осунулось, под глазами залегли тени, и выглядела она так, будто ей отчаянно хочется развернуться и убежать прочь.

– Если ты не захочешь меня видеть, я пойму.

– Нет, прошу. – Джейн приглашающе махнула рукой в сторону кресла, слишком удивленная, чтобы сказать или сделать что-нибудь еще. Мелоди устроилась на краешке сиденья и протянула небольшой бумажный сверток. Джейн пару мгновений таращилась на него, не сразу сообразив, что сестра хочет, чтобы она его взяла.

Сверток оказался таким легким, словно внутри ничего не было. Джейн развернула бумагу – под ней обнаружилась изящная веточка смородины, сделанная из стекла.

– Да, знаю, это не вишни, но мне подумалось, что она тебе понравится.

– Спасибо.

В комнате ненадолго повисло молчание: обе сестры некоторое время собирались с силами, чтобы продолжить разговор. Джейн перебрала в памяти несколько вариантов начала беседы, но все они казалисьслишком банальными, чтобы как ни в чем не бывало болтать после всего, что произошло между ней и Мелоди. И когда пауза затянулась, Джейн облизнула губы и произнесла:

– Прости, что пошла за тобой следом.

– Ох, не надо извиняться! Только не передо мной! Ох, Джейн… Всю прошедшую неделю я только и думала о том, как была не права. А потом – ай, ты, наверное, подумаешь, что это очень глупо! – потом я зашла в гостиную и зацепилась взглядом за одну из твоих картин. Вот тот мой портрет из Лайм-Реджиса, помнишь? Не могу сказать, чем именно он меня привлек, но, глядя на него, я вспомнила, как преданно ты обо мне всегда заботилась, и поняла, что вся моя злость на тебя на самом деле была вызвана тем, что я все понимала. Я ведь знала, что Ген… что капитан Ливингстон помолвлен с мисс Фитцкэмерон, и все же оказалась слишком глупа, чтобы признать это. – Она умолкла и опустила глаза на платок, который все это время теребила в руках, свернув практически в жгут. – И поэтому я пришла, хотя и не имею права о чем-то просить, но я пришла, чтобы умолять тебя простить меня за то, что я вела себя так эгоистично, так ужасно и…