Книга Оттенки молока и меда, страница 128 – Мэри Робинетт Коваль

В течение всей последующей недели Джейн не выходила из комнаты, не желая лицезреть последствия своих поступков, однако редкие отголоски того, что творилось снаружи, все-таки долетали до ее ушей, мешая успокоить измученное сердце, потому что постепенно вскрывались подробности мотивов капитана Ливингстона. От Нэнси Джейн узнала, что его надежды выплатить скопившиеся карточные долги пошли прахом в тот момент, когда капитан, уже будучи обрученным с мисс Фитцкэмерон, выяснил, что ее имение на грани разорения. Столь велико было его отчаяние, что он решился поухаживать сразу за двумя девушками, намереваясь жениться на той, чье приданое окажется больше. В округе шептались, что он сумел уйти от правосудия и сбежал в Америку.

Доктор Смайт навестил Джейн один раз – по настоянию матери – и заключил, что с ее здоровьем все в порядке, но ей следует выходить на солнце. К тому же он сообщил, что мистер Баффингтон будет жить, и эта новость принесла Джейн некоторое облегчение.

Единственным настоящим утешением – и в то же время мукой – для Джейн стало чтение записей мистера Винсента. Отчасти она осознавала, что избыточно зациклилась на боли, но в первую очередь ей требовалось понять его. В свете тех мыслей, что были записаны на страницах альбома, многие его поступки предстали перед ней в ином свете. Под его грубой оболочкой пряталась глубокая чувствительность, и Джейн исследовала его идеи об использовании чароплетения, расширяя и углубляя интерьерные чары в своей спальне, пока та не превратилась в целый лес чувств и эмоций.

И в один прекрасный день Джейн услышала под окном шум подъезжающей кареты. Хлопнула входная дверь, и Джейн встрепенулась, охваченная надеждой, что это приехал мистер Винсент. Чароплет расстался с леди Фитцкэмерон в день дуэли, и с тех пор его никто не видел.

Джейн привязала складки эфирной материи, с которой как раз возилась, и тут в дверь постучали. Испугавшись, что это и впрямь мистер Винсент, Джейн замерла посреди комнаты, окруженная иллюзорными деревьями.

– Войдите!

В дверь комнаты заглянул сэр Чарльз – и изумленно округлил глаза, разглядев интерьерные чары.

– Ты не могла бы спуститься? К нам приехали Дюнкерки.

– Я не в настроении никого видеть, papa.

– Он просил повидаться конкретно с тобой.

Джейн вздохнула. Еще неделю назад она была бына седьмом небе, услышав подобные слова.

– О чем мы могли бы побеседовать так, чтобы наша беседа не доставила боли всем участникам?

– Думаю, ты немало удивишься. – Сэр Чарльз подошел на пару шагов ближе. – Ну же, идем, ты уже неделю не высовываешь носа из комнаты. И даже когда ты все-таки решишься это сделать, то не сможешь избежать встречи с ними: наша округа все-таки слишком маленькая. Или ты предпочтешь, чтобы ваша первая встреча прошла на глазах у соседей?

От обсуждения того, что уже произошло, ничего не изменится. Мнение Джейн о мистере Дюнкерке уже было бесповоротно испорчено, и ей совершенно не хотелось выслушивать пустые извинения, принести которые от него требовала его пресловутая честь. Но Джейн не могла не согласиться с доводами отца.

– Я сейчас спущусь.

Переодеваясь в утреннее платье и приводя волосы хоть в какое-то подобие прически, Джейн надеялась, что за это время Дюнкерки успеют уйти. Но стоило ей спуститься по лестнице, как все эти надежды улетучились – из гостиной доносились негромкие голоса, о чем-то беседовавшие.