Книга Оттенки молока и меда, страница 127 – Мэри Робинетт Коваль

– Джейн! – Сэр Чарльз торопливо спрыгнул с лошади.

Из кареты донесся вопль миссис Эллсворт, ужаснувшейся зрелищу, открывшемуся ее глазам, хотя она и не знала всех подробностей произошедшего. Мелоди, разглядев, как бесчувственное тело капитана Ливингстона грузят в карету, с испуганным криком бросилась к нему.

– Кажется, мисс Мелоди нуждается в вашем внимании, сэр. – Мистер Винсент поморщился.

Джейн и сэр Чарльз, не сговариваясь, бросились наперерез Мелоди. Джейн оглянулась на бегу – чароплет так и остался стоять на месте, не отводя от нее глаз.

Ей искренне хотелось вернуться к нему, но сейчас в первую очередь требовалось заняться Мелоди. Не помня себя от горя и ярости, сестрица неслась к карете виконтессы, крича:

– Генри! Генри!

Сэр Чарльз первым настиг ее и ухватил поперек живота, заставляя развернуться.

– Он мертв! Мой любимый мертв! – кричала Мелоди.

Джейн вместе с отцом повели ее обратно к семейной карете, но Мелоди изо всех сил выворачивала шею, пытаясь разглядеть, что творится сзади.

– Успокойся, Мелоди, – проговорила Джейн. – Он не мертв. Это просто удар по голове.

Но Мелоди не слушала ее и все пыталась вырваться из рук отца, однако тот держал крепко. Так что вдвоем им с Джейн удалось отвести Мелоди обратно в карету.

А леди Вирджиния, к немаломуудивлению Джейн, сумела взять себя в руки и решительно принялась приводить дочь в чувство.

Она увлажнила ее виски и запястья лавандовой водой, и ее движения были такими ловкими и уверенными, каких Джейн никогда у нее и не видела. На старшую дочь леди Вирджиния оглянулась лишь один раз:

– Скажи отцу, чтобы он вез нас домой.

Ей не пришлось повторять свою просьбу дважды.

Весь обратный путь до Лонг-Паркмид Мелоди наполняла карету унылыми стенаниями, изливая жалобы во все доступные уши. Но Джейн откликнулась лишь единожды, когда Мелоди бросила:

– Это все твоя вина!

Не отводя взгляд от пейзажа, проплывавшего за окном кареты, Джейн ответила просто:

– Я знаю.

Услышав столь смиренный ответ вместо желанных возражений, Мелоди на какое-то время умолкла и не открывала рта до тех пор, пока мать не обратилась к ней с очередным вопросом.

Несмотря на то что мистер Винсент заверил Джейн, что ей не в чем раскаиваться, она все равно не могла отделаться от ощущения, что ей стоило поступить как-то иначе. Да, она терпеть не могла мистера Баффингтона, но вовсе не желала ему смерти и не могла простить себя за ту совершенно неподдельную боль, причиненную и Мелоди, и Бет, и молодой мисс Фитцкэмерон. Даже леди Фитцкэмерон не смогла остаться равнодушной к этому ужасному происшествию, когда коварство ее ненаглядного племянника раскрылось во всей красе.

Теперь, конечно, уже ничего нельзя было изменить, но Джейн все равно раз за разом прокручивала в уме всевозможные «а что, если…», снова и снова анализируя, как бы развернулись события, поступи она иначе в тот или иной момент.

И когда карета наконец-то прибыла к родному крыльцу, Джейн извинилась и отправилась прямиком к себе в комнату. Иллюзорные деревья по-прежнему колыхались на своих местах, а альбом мистера Винсента валялся раскрытым на полу. Джейн на мгновение замерла на пороге, задыхаясь от нахлынувшей смеси чувств и мыслей об этом человеке.

Захлопнув дверь, она бережно подняла альбом с пола дрожащими руками и закрыла его. И устроилась на кровати, как была, в запачканном платье, прижимая альбом к себе так, как прижимала бы маленькая девочка любимую куклу, ища утешения, – и закрыла глаза, надеясь, что сон милостиво позволит ей забыть обо всем.