Книга Тысяча и одна тайна парижских ночей, страница 283 – Арсен Гуссе

– Все, то есть принадлежащие к нашему свету. Следовало иметь древнее происхождение…

– Или предъявить патент на добродетель?

– Не смейтесь. Стоило большого труда попасть на этот бал. Например, Трехсердечная хотела приехать, но ей отказали. Нашлось еще много других, которых также не пустили. Эти несчастные создания, ободрав какого-нибудь школьника, воображают, что приобрели право на уважение. Нет, погодите, мои милые.

– Я понимаю, что необходимо сперва отличиться, – сказал виконт с важностью, – но вы слишком строги к этому авангарду и чрезвычайно снисходительны к старой гвардии.

– Ни к тому ни к другому; мы неумолимы в отношении женщин.

– И добры в отношении мужчин.

– Не очень добры. Если мужчина незнатного происхождения, то мы принимаем его только по необходимости.

– Так вот почему вы гоняетесь за иностранными князьями.

– Да, и я с тех пор, как обзавелась князем, не надеваю больше бриллиантов.

– В таком случае чем объяснить знакомство Люции с винным торговцем?

– Люция питается перлами.

– Вы хотите сказать, рубинами, потому что краснеет от вина.

– Я хочу сказать, что она столько тратит денег, что берет их где попало. Тем хуже для нее. Вот почему она, точно буря, опустошает карманы своего поклонника.

– Был он на балу?

– Ему быть на балу! Полноте. Он вообразил, что знакомство с Люцией дает ему право на дворянство; но это химера, он не принадлежит к нашему свету.

Виконт насмешливо улыбнулся.

– Это совершенно справедливо, он не принадлежит к вашему обществу.

– Не смейтесь, виконт. Вам хорошо известно, что мужчина тогда только получает право на благородство, когда достигнет высших почестей, или напишет знаменитую картину или книгу, или же создаст прекрасную статую.

Этот разговор, переданный здесь с буквальной точностью, доказывает, что бывшей учительнице предстоит читать назидания всем дворянам, которых она встретит на своем пути.

Однако ее родители не могли научить ее геральдике: она, как Матильда, была до семнадцати лет тряпичницей.

Это было во время бала-маскарада.

Из всех кадрилей, составившихся там, одна заслуживает внимания.

Народный представитель и бывший префект пожелали отправиться на этот бал без жен; но последние, родственницы между собой, сговорились ехать туда, но скрывать до времени свое намерение.

Разумеется, главной их целью было интриговать своих мужей. Одному Богу известно, как это было им приятно! Они начали с того, что зародили в душе мужей сомнение относительно оставшихся дома жен.

– Можно ли оставить их дома? – сказала одна. – Уверены ли вы, что ваши жены никуда не уедут? Кто поручится в том, что они не отправились в лес заниматься платонической любовью при лунном свете?

– Мы хорошо знаем своих жен, – сказал один из мужей. – Это кроткие горлинки, которые рано ложатся спать. Они из числа любительниц веретена.

– Берегитесь, Пенелопа также пряла и ткала, но Улисс хорошо сделал, что возвратился.

Мужья узнали своих жен.

Это была еще только первая сцена комедии, которой не ограничилось воображение дам. Через четверть часа они обменялись костюмами, так что, когда подошли и взяли мужей под руку, те впали в жестокую ошибку: каждый из них думал, что имеет дело с женой своего друга. Обе женщины были особенно нежны и снисходительны, чем привели своих кавалеров в неописуемый ужас.