Книга Тысяча и одна тайна парижских ночей, страница 242 – Арсен Гуссе

Она обладает умом, острым, блестящим, который поражает, как стрела. Как смеется она над всеми объяснениями в любви! Самые высокие чувства так же не важны для нее, как вчерашний день; у нее не хватает времени не только любить, но даже быть любимой.

Ее жажда к золоту неутолима, потому что она вдвойне расточительна: как княгиня и как куртизанка. Мне известно, что один из поклонников дал ей миллион банковыми билетами; она истратила его в год, хотя, как выразилась, «не кидала денег в печь». Этот миллион был ей подарен гражданином Нового Света, вообразившим, что можно таким путем приобрести ее благосклонность хоть на один день; но княгиня постаралась доказать ему, что подарок потеряет всю ценность, если даритель будет требовать вознаграждения. «Впоследствии, – сказала она, смеясь, – когда истрачу ваши деньги, я, быть может, отдам вам свое сердце; теперь же будьте довольны тем, что вашему миллиону весело со мной. Могли ли вы найти ему лучшее назначение?»

Гражданин Нового Света согласился и стал спутником этой кометы нового рода.

Она имела знакомых во всех европейских столицах; двери настежь отпирались перед ее княжеским титулом и блеском красоты. В Париже, где не награждают добродетели, но блюдут ее высокие прерогативы, княгиня Три Звездочки бывала в официальных салонах, но не имела доступа в гостиные древней аристократии; она участвовала в американских празднествах, ездила в полусвет, но не могла проникнутьв дома, открытые лишь честным женщинам. При всей своей гордости, она не умирала, однако, от печали и находила утешение в какой-нибудь колоссальной нелепости.

Напрасно старались доискаться, кто именно состоит ее официальным или случайным поклонником; она, казалось, была безупречна в этом отношении и с таким горделивым презрением обращалась с мужчинами, что никто из них не смел похвастать победой над ней.

Понятно, что с таким созданием дела принимали иной оборот; у княгини были тайны, в которые, однако, не мог проникнуть ни один проницательный глаз; она не имела наперсниц и уничтожала страницы своей жизни, говоря, что прошлого не существует; можно бы сказать, что она играла свою комедию перед зеркалом, на котором не оставляют никаких следов отражаемые сцены.

Молва говорила о ней различно; женщины рассказывали много дурного, мужчины – много хорошего, влюбленные – много хорошего и много дурного.

На третий месяц ее пребывания в Париже личность княгини стушевалась, подобно всем временно пребывающим иностранкам, которые оставляют такое впечатление, что не решаешься сказать, видел ли их в действительной жизни или в романе.

Маркиз Сатана рассказал мне ее приключение с Бриансоном, которого она полюбила до безумия и похитила у Боярышника, как коршун голубка у голубки.

– Видите ли, – прибавил маркиз в заключение, – напрасно презирают сердце; оно всегда восторжествует под конец, несмотря ни на звание, ни на титул.

Где же была Боярышник?

Чтоб иметь возможность путешествовать с княгиней Три Звездочки, Марциал должен был кинуть Боярышника на дороге.

Д’Армальяк старалась проникнуть в эту новую главу из романа Бриансона.

– Не досадно ли, – сказала она своей приятельнице, – что я не могу сделать шага, не столкнувшись с Марциалом? Кажется, вся задача его жизни состоит в том, чтоб становиться на моей дороге.