Книга Тысяча и одна тайна парижских ночей, страница 226 – Арсен Гуссе

Он лег в постель с твердым намерением встать не раньше полудня. Постель его не была постелью ни принца, ни куртизанки, но в ней хорошо спалось, потому что спальня выходила окнами в сад, где в это время еще не распевали птицы.

Но в эту ночь Леон Дидье не мог сомкнуть глаз; пред его взорами проносились толпы масок, в ушах раздавались кадрили Оффенбаха и вальсы Метрá. Тщетно вертелся он на подушке, тщетно закрывал глаза: ему едва удалось задремать.

Вдруг он услышал странный шум. Сперва ему пришло на мысль, что в дверь мастерской стучится одна из масок, та самая, которая ради него оставила всех ухаживавших за ней.

– Ах, если бы это была она! – прошептал Леон Дидье.

Он уже хотел войти в мастерскую и отворить дверь, но необъяснимое чувство остановило его.

– Нет, это не она! – сказал художник с беспокойством.

Шум приближался к его комнате. Художник вздрогнул; казалось, он расслышал стук костей.

Ему пришел на память скелет.

Шум становился все ближе и ближе; слышались сухие, размеренные шаги. Леон спрятал голову, но тотчас же устыдился своего страха. Он повернулся к двери и хотел зажечь свечку, но никак не мог найти спичек.

Шаги смолкли. Стукнули три раза в дверь.

– Войдите! – сказал Леон Дидье, стараясь быть храбрым.

Он нашел спички и зажег свечу.

Дверь отворилась; на пороге показался скелет.

Перепуганный Леон Дидье забился в дальний угол, но не мог оторвать глаз от страшного гостя.

Скелет не шел дальше порога.

– Я голоден, – проговорил он хриплым голосом,щелкая зубами.

Леон Дидье вспомнил, что приглашал скелет ужинать в Золотом доме.

«Я дурно сделал, что пошутил, – подумал художник, – но его шутка переходит все границы».

Он старался рассмеяться, но скелет, очевидно, не имел намерения шутить.

Леон Дидье открыл глаза, полагая, что гость ушел, но тот стоял на прежнем месте.

– У меня еще крепкие зубы! – сказал скелет с улыбкой.

С молодым художником сделался обморок.

В мастерской поднялась возня; живший внизу скульптор взошел узнать, не случилось ли чего с соседом. Он быстро прошел через мастерскую, но на пороге в спальню встретил скелет.

– Зачем ты здесь? – спросил скульптор с волнением.

Скелет заскрипел зубами, замахал руками и рассыпался на части, упав по направлению к Леону Дидье.

Молодой художник пришел в себя не раньше полудня. Скульптор нашел его едва живого. Через три дня похоронили скелет на кладбище Монмартр. Молодой художник еще до сих пор служит по нем панихиды.

* * *

Таким образом каждую пятницу вечером рассказывались истории у княгини, которая говорила сама себе:

– У меня рассказывают страшные и снотворные истории.

Жанна внимала только истории своего сердца.

Повинуясь непреодолимому любопытству, Жанна изредка виделась с Цветком Зла.

Последняя находилась недалеко в то время, когда Роберт Амильтон смертельно ранил виконта Фильшателя. Его отнесли в Буживаль, где у его любовницы был небольшой домик. Везти Фильшателя в Париж оказывалось невозможно; он умер в тот же день вечером. Цветок Зла ухаживала за ним со всей любовью дикого зверя.

– Я не думала, что до такой степени люблю тебя, – говорила она ему, – не бойся, я спасу тебя.

Одно из легких было поражено, и доктор, не рассчитывая на чудо, предупредил Цветок Зла, что Фильшатель не проживет ночи. Виконт не сознавал опасности; правда, он чувствовал себя дурно, но не предполагал, что умрет, особенно в такое короткое время.