Книга Тысяча и одна тайна парижских ночей, страница 194 – Арсен Гуссе

– Не портите мое произведение, – заметила госпожа Радегонд, – зачем пачкать губы рисовой пудрой?

– Я люблю рисовую пудру, – отвечал Роберт, – она мне напоминает пушок на персике.

Матильда слушала молча. Ей казалось, что она попала в сказочную страну. «Что будет со мной?» – спрашивала она себя.

Госпожа Радегонд напомнила о бриллианте.

– Если хотите, дорогой граф, я завтра спущу его.

– Это не моя вещь, а Матильды, – отвечал Роберт, – она хочет взять за нее десять тысяч франков.

Тряпичница не умела считать. Десять тысяч франков казались ей больше всех миллионов Ротшильда.

– По́лно, по́лно, – сказала госпожа Радегонд, – не станем морочить голову. Возьмем и пять тысяч, если дадут.

– Пять тысяч! – возразил Роберт. – Вы забыли, что за пару серег я заплатил двадцать восемь.

– Не моя вина, что вы были глупы. Беспощадная отлично водила вас за нос. Самые лукавые мужчины, вроде вас, всегда будут проведены ловкими плутовками. Мужчины никогда не считают женщин столь испорченными, каковы они на самом деле.

– Вы говорите, как Ларошфуко.

– Ларошфуко напоминает мне одну презабавную историю. Какой-то Ларошфуко хотел сделаться покровителем Клементины, но бросил ее при первом же слове, потому что она спросила, не двоюродные ли ему братья Максимы Ларошфуко.

– Ну, я обожал бы такую женщину, – сказал Роберт.

– Да-да, я знаю, что вы любите глупых женщин. Предупреждаю вас, милый граф, что в этом отношении вы ошиблись в Матильде. Уверяю, что она далеко не глупа. Многие молчат, но тем больше думают. Матильда молчалива, но молчит, как Сивилла.

– Опять литература.

– Нельзя же быть совершенством! Теперь, дети мои, что я могу сделать для вас?

– Ах, – сказал Роберт, умиравший с голоду, – я готов отдать свое первородство за блюдо чечевицы, потому что не обедал.

– Вы больны?

– Да, моя драгоценная. Сегодня вечером я находился в крайности, могу признаться в этом вам обеим.

И Роберт рассказал, как хотел умереть, как опоздал к Девиму, как встретил Матильду и как эта встреча побудила его отказаться от своего намерения лишить себя жизни.

– Ах, как я счастлива, что встретила вас, – с чувством произнесла Матильда, пожимая руку Роберту.

– Не всегда вы станете так говорить, – прошептал Роберт с горьким выражением.

Матильда вдруг побледнела.

Госпожа Радегонд была очень услужлива, когда ее ослеплял бриллиант. Несмотря на свой ночной костюм, она поднялась еще на два этажа выше и разбудила кухарку.

Последняя почти тотчас сошла и приготовила подобие ужина вроде театрального, с искусственными цветами и плодами.

К обеду готовили похлебку; кухарка состряпала винегрет из говядины, украшенный сардинами, крутыми яйцами и пучком зеленой петрушки. Никогда Роберт не ел с бóльшим удовольствием. Разумеется, оросили ужин бутылкой шампанского, которое всегда имеется в запасе у торговки готовым платьем.

Госпожа Радегонд села по правую руку Роберта, около которого слева поместилась Матильда. Роберт уделил торговке весьма незначительную часть, а Матильда отдала ему половину своей доли. Ужин был очень весел. Отыскалась банка с вареньем, и Матильда с Робертом ели его одной ложкой.

Выпили бы и другую бутылку шампанского, но в доме оказалась только одна. Поэтому не потеряли голову от счастья.

– Притом же, – заметила торговка, – влюбленные не нуждаются в шампанском для своего упоения.