Книга В твой гроб или в мой?, страница 104 – Жаклин Хайд

— Мне нужно, чтобы печи передвинули до завтра, — она смотрит на Дойла, кривя губы от отвращения. Ее голос страстный, но в глазах есть вызывающий блеск. — Я полагаю, при условии, что он будет держать рот на замке во время процесса.

Мои брови поднимаются до линии волос от двусмысленности.

Как и было предсказано, глаза Дойла полыхают холодной яростью, и я действительно впервые жалею, что не обратил внимания на то, о чем они вообще спорили.

— Ты же знаешь, что мы можем уволить тебя в любой момент, верно?

— Дойл, — огрызаюсь я, пытаясь подавить рычание. — Она нужна нам.

— Хорошо, — говорит он, провожая ее взглядом, когда она снова выходит из комнаты.

Я прищуриваюсь.

— Это была твоя маленькая идея, и я более чем готов отправить всех прочь в течение часа, если этоозначает, что я получу немного тишины и покоя.

Дойл ухмыляется, но в его глазах мелькает злобный огонек.

— О, но это неправда, Влад? Не тогда, когда это приносит пользу Обри и ее карьере в социальных сетях.

— Не уверен, заметил ли ты, Дойл, но наши проблемы с женщинами, если их можно назвать проблемами, совершенно разные.

Он хихикает, морща нос от злобы.

— О, они похожи во всем, что имеет значение, старый друг. Они обе пытаются убить нас — тебя чесноком и любовью, меня диабетом и ненавистью.

— Ты шутишь, — усмехаюсь я.

— Если бы я только шутил, — его голос низкий, тон недовольный, намного ниже, чем обычный голос при разговоре. Что, черт возьми, она с ним сделала?

— Я не знаю, как ты позволяешь ей это делать, но очевидно, что она действует тебе на нервы, — я делаю шаг вперед и целенаправленно сверкаю красными глазами, чтобы напомнить ему о том, кто я и на кого он, блядь, работает. — Возьми себя в руки и сделай это быстро.

Дойл отводит глаза, но его кожа снова гудит от раздражения.

— Прекрасно.

— Хорошо, — огрызаюсь я в ответ. — Встретимся здесь в полночь.

Чем быстрее все это закончится, тем быстрее я смогу заполучить Обри в свое распоряжение.

Глава 25

ВЛАД

Она — самое потрясающее существо на свете. Это почти компенсирует тот факт, что я упустил возможность прикоснуться к ней.

Разобравшись с Дойлом и его приводящей в бешенство бабской драмой, я вернулся в свою комнату и обнаружил, что Обри спит от переизбытка вина. Я забрался к ней под одеяло и притянул так, чтобы она лежала у меня на груди, наблюдая за ней часами.

Покой охватывает меня в тот момент, когда ее рот снова приоткрывается во сне. Она такая совершенная. Даже когда тихий храп становится громким, как сирена, я не могу не находить ее привлекательной. Это не похоже ни на что, что я когда-либо испытывал. Я сделаю все, чтобы сохранить это создание, и с удовольствием буду слушать ее храп до конца своих дней.

Она крепко спит, свернувшись калачиком у меня на груди. Я достаю телефон из кармана, фотографирую нас вместе, она в моих объятиях и спит как ангел. Она слегка хрюкает и стонет. Красивая. Я легонько обнимаю Обри и убираю волосы с ее лица.

Уши улавливают шаги Дойла по коридору, и я бросаю взгляд на дверь. Как только я сделаю шаг наружу, он непременно последует за мной. Он не сможет сопротивляться, что в данном случае даже к лучшему, поскольку я точно не буду делать все сам.

Давно я не перемещал столько предметов. Внутренняя нянька в нем не позволит ему надолго оставить меня в покое, когда я трачу столько энергии. По крайней мере, мне удалось немного отдохнуть, пусть и бессонно.