Книга В твой гроб или в мой?, страница 106 – Жаклин Хайд

Он хихикает, закатывая на меня глаза.

— О, они потрясающие.

Я морщу нос.

— Абсолютно нелепо. Меня не волнует, насколько сильно пресса их обожает, они явно недостаточно умны, чтобы понять, что кошки хотят доминировать над людьми.

— Абсурд.

— Что абсурдно, так это то, как я разозлюсь, если этот вечер пойдет не по плану.

Он фыркает.

— Ты слышишь себя сейчас?

— Меня волнует только то, чтобы завтра вечером Обри получила то, о чем просила — чтобы занять ее на следующую неделю.

— Ты уже уговорил ее остаться подольше?

— Она останется в моей комнате в качестве гостьи, а остальное — не твоя забота, — многозначительно говорю я, опускаясь на колени и положив руку на нажимную пластину, чтобы сдвинуть камин с места в большом зале.

Он тяжело выдыхает.

— Ты же понимаешь, что, как только Обри напишет о замке или о чем-либо, хоть отдаленно касающемся тебя, ее бывший сделает все еще хуже.

Я окидываю взглядом комнату, отмечая хаос в мебели и коробках, которые вскоре будут приведены в порядок.

— Если ты не заметил, новость стара, но именно поэтому мне нужно, чтобы все было идеально. И я уничтожу этого идиота, если он попытается встать между нами. Это не проблема.

Он вскидывает руки в знак слабой капитуляции.

— Как скажешь. Это определенно не должно стать проблемой.

Так и будет. Ничто не помешает мне завоевать ее. Поле боя, возможно, изменилось, но я бы не стал считать, что это не война.

— Я его слэйну.⁶⁴

Дойл разражается лающим смехом.

— Тебе нужно держаться подальше от социальных сетей. Слэйну? Кто ты вообще такой?

Когда камин сдвинут, в поле зрения появляется Хильда, ее похожая на скелет голова устрашающе поворачивается.

— Уууууу, — жалуется она.

— Я знаю, что ты только что убиралась здесь, Хильда, — отвечаю я, единственный, способный понять ее. — Но нам нужно украсить полуразрушенный замок, и у нас есть на это… пять часов, — говорю я, оттягивая рукав рубашки, чтобы посмотреть на часы. — Мы просто пока складируем здесьмебель.

Они оба стонут.

— Прекратите это, вы оба. Хильда, ты знаешь, что тебе нельзя наверх, так что даже не думай об этом. Ты должна оставаться незамеченной, а ты, — я бросаю взгляд на Дойла, откинувшегося на массивный диван, — иди помоги шеф-повару, или, да поможет мне Бог, я найму для этого людей в набедренных повязках, просто чтобы позлить тебя.

Он театрально вскакивает на ноги и подбегает к Хильде, хватая ее костлявые пальцы в свои ладони.

— Мужчины в набедренных повязках в замке? О боже! Что же нам делать?

— Ох, блядь.

— Хильда, он сошел с ума, безумнее обычного. Хочешь помочь мне похоронить его на столетие или около того? — драматично говорит Дойл. — Держу пари, Обри тоже понравились бы мужчины в набедренных повязках. Джорджу понадобится нагрудник, чтобы он пускал на него слюни. Я понятия не имею, что Бьянка думает о набедренных повязках, разве что только кто-то из грузчиков богат.

Моя верхняя губа презрительно приподнимается, и я складываю руки на груди.

— Ты высказал свою точку зрения.

Хильда фыркает, вырывая костлявые пальцы из его рук, ее челюсти зловеще клацают. Метелка из перьев, которую она держит, трясется.

— Ууууууу.

— Нет, старая пердунья, мне не нужны пакеты с кровью — я в отчаянии зажимаю переносицу. — Иди поищи что-нибудь еще, что можно прибрать в склепе.

— Уууууу.