Книга Джошуа, страница 46 – Микита Франко

У него слезливо блестят глаза, и я тоже начинаю бояться. Но что я могу?!

— Что делать? — звучу почти плаксиво.

— Ты должен стать главным.

— Как?

— Не знаю. Поговори с Алией. Или с врачом. Пойдем к врачу?

Всхлипываю:

— Пойдем.

Он кладёт руку на мой затылок, прижимает щекой к своему плечу, укрывает объятиями. Он снова становится моей крепостью. Я превращаюсь в маленькую ложечку.

Разворачиваюсь, давай прижать себя со спины, и чувствую, как Влад утыкается носом в мою шею. Только тогда мы оба засыпаем.

Но перед этим успеваю подумать: может, прежде чем говорить с Алией и врачами, нужно поговорить с Джошуа?

У нас всё время болит голова. Чувствую это, даже когда нахожусь в темноте. Он хочет со мной разговора, целыми днями ноет внутрь нашего сознания: «Выйди… Ну, пожалуйста… Ты же выходил раньше…». То просяще, то требовательно, то манипулятивно: «Джошуа, ты же был моим лучшим другом!»

Хочет разговора. Я тоже хочу. Но у нас нет общих тем.

Он идёт к Алие. Рассказывает ей о нашей общей шизофрении, она реагирует невозмутимо, как будто всегда это знала. Дима стоит в квадрате солнечного света, а я лежу рядом на матах, слушаю сказочное нытье:

— Он угрожал моему парню… Он вёл себя, как мудак…

Слышимость здесь неважная, я уже говорил. Голос эхом отдается от стен, часть слов съедается, но общий смысл понятен: я во всём виноват. Я самый плохой. Источник всех его проблем. От меня надо избавиться.

Ну, конечно, конечно, я ж только для того и существую, чтобы ему приносить проблемы. Люди за тем и выдумывают воображаемых друзей.

Алия говорит, что если я — отдельная личность, у меня может оказаться тяжелый травматичный опыт; возможно, я — копилка воспоминаний, которые недоступны Диме, и, по всей видимости, это не самые приятные воспоминания. Хоть кто-то в его жизни с мозгами. Она мне нравится. По крайней мере, мне кажется, она на моей стороне.

Дима спрашивает, соединимся ли мы, если он вытащит эти воспоминания. Усмехаюсь: это вряд ли, пупсик. Или малыш? Не помню, как там тебя.

Алия говорит, что не знает. Говорит, можно попробовать. Задает вопросы: что делал «новый мамин мужчина», какими были их отношения, оставался ли он один на один с ним, как вёл себя, когда начались тренировки. Дима на всё отвечает односложно, малоинформативно или бессодержательно:

— Не помню…

А я помню. Тебе показать? Хочешь разговора? Я могу устроить тебе разговор.

Давно хочу. Он меня вынуждает, потому что не ценит. Я спасал ему жизнь, сохранял счастливым чудное детство, а что получил в ответ? Жалобы в стенах психологического кабинета: Джошуа плохой, он должен исчезнуть…

Вот уж спасибо. Куда можно подать иск о защите прав воображаемых друзей? У меня есть претензии к своему производителю.

Она предлагает ему гипноз. Объясняет, что это «терапевтическая техника», которая помогает вытащить вытесненные воспоминания наружу и ослабляет контроль.Контроль — это меня что ли? Ну, пусть попробует.

Дима соглашается. Отвечает, что готов на что угодно, «лишь бы это исчезло». Они долго возятся, ничего не слышу, кроме шороха. Потом она спрашивает его:

— Удобно?

Он отвечает, что да. Надеюсь, они не о сексе. Нет, надеюсь, что о сексе. Пусть лучше делает это с ней.

Но вместо секса Алия устраивает эзотерическую лекцию.

— Сконцентрируйтесь на своём дыхании… Я хочу попросить вас представить кое-что странное… Оно очень странное… Можете ли вы вообразить, как дышите кончиками своих пальцев?