Онлайн книга «Джошуа»
|
Иду к сейфу, ввожу код, придуманный мной во избежание недоразумений со стороны Димы: 2512749. Беру пистолет и патроны, перезаряжаю пушку на ходу, пока перемещаюсь между комнатами в попытках попасть в спортзал. Не получается, потому что он шастает за мной. Резко оборачиваюсь, приказывая: — Стой здесь! — имея в виду гостиную комнату. — А я пойду в другую. Теперь, когда мы покидаем общее пространство, я оказываюсь в затхлом вонючем зале с матами и малолетним дебилом. Он как раз лежит на них, играя в тетрис, и я кричу ещё на подходе: — Слышь ты! Пиздюк! — приближаюсь к нему с пистолетом. — Сейчас встретишься с папочкой. Он откладывает игрушку, испуганно поднимает на меня свои нежно-голубые глазенки размером с пятаки, смотрит из-под светлых волос — ну просто ангелочек. Я на это не куплюсь. Приставив дуло к детскому лобику, прошу признательные показания: — Что ты делал с братом Веты? Зрачки расширяются, мальчик начинает дрожать. — Н-ничего… — Не ври, — давлю сильнее, чтобы ему стало больно, и он морщится. — Что ты делал? Целовал? Сосал? Совал свой хер куда-то? Отвечай как есть! — Целовал, — наконец говорит он, зажмурившись, но я знаю, что это не всё. — Продолжай, — давлю пистолетом, оставляя красные вмятины на коже. У него начинают дрожать губы. — И сосал… тоже. Чувствую себя идиотом, когда он это произносит. Столько времени я распихивал по цветочным горшкам не тех людей… Не могу простить ему эту чёртову подляну, и почти жму на курок, когда рядом появляется Дима в своём прокурорском наряде. Он хватает меня за запястье, пытаясь вырватьпушку, и просит: — Подожди! Не надо. Я отталкиваю его, оставляя оружие при себе. Пытаюсь объяснить: — Вот этот педофил внутри нас, — киваю на пацана. — Это всё делал он. — И ты хочешь убить его? — не понимает Дима. — Это просто ребёнок. — Ребёнок, сосущий члены? — смеюсь. — Хорошенькие дети пошли! — Да он просто не понимает, надо всё объяснить! Я прищуриваю глаза, оглядываю Диму сверху-вниз и обратно: — А ты почему его защищаешь? Тебе это как-то… близко? Сам так делал? Он отводит взгляд, как будто в усмешке, но я-то знаю — знаю правду. От себя её не скроешь, господин прокурор. Отворачиваюсь от него, выставляю пушку вперед — на мальчонку — и нажимаю курок раньше, чем Дима успеет закричать: «Не надо!». И он, конечно, кричит, но мозги из маленькой черепушки уже размазаны по стенам. Бледное тельце, упав на маты, распространяет вокруг себя лужу бордовой крови. — Больше он никому не навредит, — с удовлетворением заключаю я. Мне хочется почувствовать себя победителем в этой надоедливой гонке за ним, но облегчения не наступает. Я ведь всё ещё не знаю, где настоящий. Он ведь правда был. И правда где-то всё ещё есть. А это… Я смотрю на труп у своих ног. Это оставим как небольшое недоразумение. Неполадки в системе. Поворачиваюсь к Диме: он красный от злых слёз, смотрит на меня так, как будто вот-вот сам за пушку схватится. — Ты… — цедит он, — тебя самого надо изолировать от других! Если кого и убивать, то тебя! Бросается на меня, цепляется за грудки, словно какая-либо физическая сила способна противостоять парню с пистолетом. Я не хочу стрелять в него, хватаюсь свободной рукой за его запястье, пытаюсь договориться: — Прекрати! Без меня мы бы не просуществовали и года! Я — защитник! — Так защищай! — кричит он, встряхивая. — А не убивай других! — Я и защищаю! От него! Он всех подверг риску! Он отталкивает меня, выдыхая: — Не надо меня защищать от двенадцатилетних детей. — А я и не тебя защищаю. — А кого? — Его, — отвечаю так твердо, чтобы больше не захотелось задавать вопросы. Поднимаю пистолет в руке выше. — И если будет нужно, от тебя тоже защищу. Его лицо искажается истерикой: — Иди ты к черту, Джошуа! Нет никакого «его»! Есть только я! Я — главный, и хватит… Он замолкает: пуля влетает вобласть желудка, пронзает тело и выходит из спины. Стальной корпус позвякивает, как колокольчик, когда она падает на паркетный пол и катится в сторону солнечного света. Дима поднимает на меня взгляд, хочет что-то сказать, но изо рта начинает пузыриться кровь, и он с глухим ударом опускается на колени. Затем его тело валится на маты рядом с мальчонкой: кровь из его башки смешивается с кровью из Диминого живота. Я сглатываю, и убираю пистолет в задний карман джинсов. Оглядываю опустевший спортзал: тишина такая, что слышно, как от стен отлетает звук моего сердцебиения. Прежде чем уйти, последний раз окидываю взглядом трупы. Чувствую, как в груди что-то неприятно сжимается и плечи передергивает — ощущения такие, будто мне… жаль. Или даже стыдно. Странные какие-то ощущения. Неважно. Я отворачиваюсь и иду к свету. Теперь я — главный. Только я. |