Книга Джошуа, страница 61 – Микита Франко

Машина стоит возле спортивного комплекса, и я смотрю на время: почти три. Я… приехал к Рашиду? Меня кто-то подвез? Я… сам?

Снова хочу расплакаться: я устал ничего не понимать! Когда поворачиваю голову, вижу Рашида, он смотрит в окошко и что-то говорит. Хочу открыть окно, но не знаю, куда жать, поэтому открываю дверь. Он веселый, улыбается ямочками, говорит:

— Клёвая тачка! Ваша?

Кажется, это вызывает у него восторг, и я почему-то вру ему:

— Моя.

— Можно покататься?

— За рулем что ли?

Он кивает:

— Я умею, честно. Меня папа учил.

Отлично. Я как раз не умею. Перелезаю на соседнее кресло, отдавая ему место у руля. Мне немного тревожно, что мы можем разбираться и умереть, потому что наверняка это ненормально — водить машину в двенадцать, но я очень хочу ему понравиться. Хочу быть обладателем крутой тачки, который пустил его за руль.

Мы едем, он уверенно держит руль, а я не могу свести с него взгляд. Он такой красивый. У него закручивающиеся ресницы на концах, смуглая кожа, маленькая родинка на щеке. Когда он сосредоточен, то высовывает язык изо рта, и это вызывает у меня ужасные мысли. Нехорошие.

Я прошу его:

— Сверни к сосновому бору.

— Зачем?

— Я тебе кое-что покажу там. Приставку. Она… спрятана.

— Нинтендо что ли? — то ли с надеждой, то ли с усмешкой спрашивает он.

Не знаю, о чём он, но киваю. Я хочу уединиться с ним, чтобы сделать то, о чём давно мечтаю. Сделать то, что делали со мной, но по-нормальному.

Последнее, что помню: как отворачиваюсь, зябко ежусь, сую руки в карманы толстовки и… нащупываю пистолет.

Когда прихожу в следующий раз — трудно сказать, сколько прошло времени — Рашид со мной больше не разговаривает. Говорит, что я псих. Думаю, я всё-таки поцеловал его или сделал что похуже, и теперь он считает меня… педиком. Только почему я этого не помню?..

По дорогу в мою-не-мою квартируменя перехватывает какая-то девушка и возмущенно говорит, что ждала меня в другом месте. Дергает за руку, тащит за собой, а я подчиняюсь, как тряпичная кукла, потому что… что я могу? Я ничего не понимаю об этом мире. Я уже даже не верю, что где-то в нём есть мои родители. Может, это злая параллельная планета, как в одной из серий «Джимми Нейтрона»?

Она болтает всю дорогу о чём-то, а я молчу и киваю. С Котиком-сердечко обычно тоже так делаю, он тогда реже всего говорит, что я странный. Потом мы приходим к ней домой, она говорит разуваться и проходить на кухню.

Я подчиняюсь, и когда иду за ней, вдруг сталкиваюсь в коридоре… с ним. Даже выдыхаю от участившегося вдруг сердцебиения.

Это самый красивый мальчик на свете. Он даже лучше, чем Рашид. Он кудрявый, и у него темно-синие глаза, и белые-белые зубы, как из рекламы пасты, и… Я тут же забываю, как переживал о Рашиде.

Теперь я хочу поцеловать его.

Со всей силы дернув дверную ручку, я захожу в квартиру, и металлическое полотно с шумом бьется о подъездную стену. С потолка сыплется штукатурка — я на это не обращаю внимания, а Дима мямлит за спиной:

— Полегче… Что ты собрался делать?

— Кое с кем разберусь.

Мы ушли из прокуратуры, не досидев рабочий день до конца, хотя «Дмитрий Алексеевич», как обычно, пытался «сохранять нормальность». Говорил, что ему нужно выполнить свои рабочие обязанности, и вообще «по видеоролику ещё ничего нельзя однозначно сказать, мы ничего противозаконного на нём не делали». Ага, конечно. Он просто ещё не знаком с мелким любителем писюнов, а вот я болтал с ним однажды.