Книга Дни нашей жизни, страница 105 – Микита Франко

– Я думал, ты тогда напиз… наврал. – Воспитание Льва начало приносить свои плоды.

– Что ты об этом думаешь? – попытался я прощупать почву.

– Это мерзко, – однозначно ответил Ваня.

– Предпочел бы детдом?

– Нет… Лучше так.

– Тогда не говори никому, особенно сотрудникам из опеки, а то обратно отправишься. – Я попытался сказать это как можно более решительно. – Серьезно, в тот же день вернешься в детдом. Понял?

Ваня сумрачно ответил, что понял. Но я все равно заранее придумал кучу отговорок на случай, если он кому-то расскажет. Все они звучали примерно так: «Да что вы слушаете, он же из детдома, нахватался там всякого» или «Просто не может адаптироваться, вот и фантазирует».

А я вдруг снова начал думать о его настоящих родителях. Не может такого быть, чтобы он – «никто и ничто». То есть, конечно, если его подбросили на порог детдома, то его родители никому не известны, но, скорее всего, ему просто о них ничего не рассказали. И все-таки хоть какие-то родители должны были значиться у него в документах, а документы выдали Славе.

Я не мог объяснить сам себе, зачем мне эти знания о Ване, но тайком полез в ящик с документами под предлогом, что для школы нужна моя медицинская карта, а она – вот как раз где-то тут. Найдя на дне документы об усыновлении, я уже было вытянул их, как вдруг меня за руку схватил Лев.

– Зачем онитебе? – строго спросил он.

Отпираться я не любил, поэтому честно сказал:

– Хотел посмотреть, кто у Вани родители.

– Зачем?

– Просто…

– Так спроси у него.

– Он сказал, что они циркачи. – Так звучала последняя версия Ваниного вранья.

Тогда Лев на полном серьезе и уже без прежней строгости проговорил:

– Значит, они циркачи. Не разоблачай его. Он в это верит.

Мне стало неловко, и я положил документы на место. Решил, что больше не буду их брать. Ни к чему это.

Еще Ваня ужасно завидовал тому, что должен ходить в школу, а я сижу на домашнем обучении. Так что родители сказали мне, что в восьмой класс я однозначно пойду, как все. Это было неприятно, я уже и забыл, как это – ходить в школу.

В седьмом классе я приходил туда только на итоговые контрольные работы, от которых зависели оценки в четверти или в году. Вот и в конце мая мне пришлось пойти и отдуваться за весь год. Мы с Ваней теперь учились в одной школе, и он столько раз подходил ко мне в первый день, что в классе меня прозвали его «нянем».

Вообще всем почему-то было смешно от того, что у меня появился младший брат. У одноклассников сразу прорезалось чувство юмора:

– Научи его двойки получать!

– И съезжать с перил!

– Лучше в ножички играть!

Я не стал им говорить, что Ваня и без меня все это прекрасно умеет.

Когда в один из тех дней он подошел ко мне уже в пятый раз, я разозлился. И, прежде чем он снова заговорит со мной, сказал:

– Мне некогда, у меня сейчас контрольная по русскому, вот! – И показал ему в качестве доказательства свою тетрадь с правилами орфографии.

А Ваня отпихнул ее рукой:

– Я такие буквы не понимаю.

За моей спиной ехидно загоготали одноклассники.

– Чего тебе? – раздраженно спросил я.

Ваня опасливо посмотрел мне за спину и шепнул:

– Скажу на ушко.

Мне стало его жалко, и я наклонился. А он говорит:

– Я ремень застегнуть не могу.

Он поднял рубашку, чтобы продемонстрировать, как у него на штанах болтается незастегнутый ремень. А у него ремень был проще некуда – с автоматической пряжкой. Я тяжело вздохнул, опустился перед ним на колени и принялся застегивать. Тут все ребята вокруг и покатились со смеху.