Книга Дни нашей жизни, страница 103 – Микита Франко

Но музыка была живой, то есть ее играли на инструменте, причем где-то рядом. Я почему-то пошел на этот звук и дошел до рояля, стоявшего в центре вестибюля. Рояль был старинный, блестящий, черный. А за ним – Ваня! Сидит и играет, как настоящий музыкант, только без нот, какую-то очень знакомую мелодию.

Я обернулся. Ко мне медленноподошел Лев, тоже удивленный зрелищем. Но это были только цветочки. Ваня вдруг поднял голову, посмотрел на нас и ангельским таким голоском пропел:

Вот что за песню он играл. А пел он так, что невозможно было поверить, что этот же самый мальчик все время грязно ругается. Тогда, в белой рубашке и за роялем, он казался учеником консерватории из семьи интеллигентов, настоящим юным гением с великим будущим. Мы со Львом даже несколько раз переглянулись, будто пытались удостовериться, что оба это видим и слышим.

А когда Ваня доиграл, он закрыл крышку рояля и сказал своим привычным тоном, разве что не сплевывая:

– Ну, вот так вот, че…

– Ты музыкой занимаешься? – спросил Лев.

Ваня ответил, глядя в пол и будто признаваясь в чем-то постыдном:

– Ну, так, немного…

Потом он коротко пояснил, что прежняя учительница по музыке с ним занималась, а потом пришла новая, и она больше не разрешает ребятам самим играть на пианино, вот он уже год и не играл.

Год не играл, а сейчас, так, с ходу, чуть ли не целый концерт исполнил!

И я спросил:

– А Queen сыграть можешь?

Вопрос, конечно, был глупый. Откуда ему знать эту группу? Как я и ожидал, Ваня ответил:

– Не знаю такое… – Потом вдруг снова открыл крышку рояля и говорит: – Попробую, напой что-нибудь.

Я растерялся. Уже больше года прошло с тех пор, как я бросил вокал. Впрочем, я никогда и не блистал особым талантом. Но мне было очень интересно, что он сделает, и я напел ему слова из песни, которая лучше всего подходила для фортепиано, – «Love of my life».

А он послушал немного – и как давай мне подыгрывать. Песня, которую он никогда не слышал, оказалась у него удивительно похожей на оригинал. А если где-то и было не как у Queen, то только потому, что я там сам сфальшивил.

– Ты что, к любой незнакомой песне сможешь ноты подобрать? – удивился я.

Ваня смущенно потер нос, снова потупился в пол и сказал:

– Ну не знаю… Ну не к любой…

Он как будто стеснялся собственного таланта.

А Лев вдруг выдал:

– Ты гений.

– Не, – ответил Ваня. – У меня одни двойки. Особенно по математике…

– Да при чем тут математика? У тебя же талант, на кой она тебе сдалась?

Это было совсем неожиданно. Лев всегда недооценивал искусство и талант, скептически относился к нашему со Славой творчеству, да и музыкой особоне интересовался. А уж чтобы сказать про математику, которой он измучивал меня в начальной школе, «на кой она тебе» – это вообще на него не похоже. Науку он всегда ставил превыше любого творчества. А тут вдруг: «гений, талант»…

Хотя, конечно, Ваня произвел впечатление. Подбирать ноты на слух без должного музыкального образования – это вам не шутки.

Мы так чуть начало спектакля не пропустили. Если честно, мюзикл понравился только Ване. А мы были слишком впечатлены его способностями, чтобы сосредоточиться на чем-либо еще. Когда в антракте Лев вдохновенно рассказывал Славе, какой Ваня талантище и как ему нельзя это в себе закопать, я понял: все остальное уже неважно. Ну какая разница, растопыривает человек локти за столом или нет, если он гений? В конце концов, гениям все можно!