Книга Дни нашей жизни, страница 100 – Микита Франко

С манерами у Вани не заладилось еще на выходе из ворот. У калитки была огромная лужа, классическая такая, российская. Мы со Славой ее обошли, а Ваня пошел прямо по ней, промочив кроссовки и заляпав джинсы. Еще и очень радовался при этом своему глупому поступку.

– Хочешь знать, что Лев думает о детях, которые так делают? – тихо шикнул я на него, когда мы уселись на заднем сиденье машины.

– Но я не матерился…

– Глупости он тоже не любит.

– Но это весело!

– Весело теперь в мокрой обуви ехать?

– Весело по лужам ходить! – ответил Ваня и, показав мне язык, отвернулся, уставился в окно.

Слава, наблюдавший за нашей перепалкой в зеркало заднего вида, вдруг засмеялся:

– Какой же ты зануда стал! Весь в отца.

Тут уже не надо было уточнять, в какого отца. Не первый раз мне указывали на наше со Львом жуткое сходство в характере. Я и раздражался от этого, потому что вспоминал, как меня иногда бесит Лев, и все-таки в глубине души очень гордился тем, что на него похож.

Ваня оглядывал нашу квартиру, как Том Кенти – королевские покои принца Эдуарда. От всяких простых вещей у него в изумлении открывался рот: от телевизора, ноутбука, микроволновки, даже дивана. Он прижался к подлокотнику щекой и принялся его наглаживать, повторяя:

– Какой мягкий…

А я заметил странную особенность: Ваня казался каким-то чумазым. То есть объективно, на самом деле он, конечно, был чистый и умытый, но его лицо все равно выглядело будто припорошенным пылью. И глаза, даже когда удивлялись или восторгались, смотрели так, будто все вокруг – пустое. И всегда будет пустым.

В общем, операция «Понравиться Льву» чуть не провалилась. Когда Ваня заносил в комнату рюкзак, который собрал на эти два дня, он уронил его себе на ногу, громко выпалил:

– Сука! – И тут же закрыл рот обеими руками.

Но было поздно. Хотя нет, не то чтобы совсем поздно, одна промашка – это еще не провал операции. Однако вторая случилась довольно скоро, когда Ваня громким шепотом спросил меня, можно ли у нас курить. Таким громким, что слышно его было всем.

– Нет, у нас курить нельзя, – ответил ему Лев из соседней комнаты. – Особенно девятилетним.

А третий повод был вообще высосанным из пальца. Мы сели обедать, и оказалось, что Ваня за столом растопыривает локти в стороны. Лев на это смотрел, смотрел, потом все-таки сказал ему:

– Убери локти со стола.

– Зачем? – спросил Ваня.

Перед тем как спросить, он еще набил себе рот хлебом, так что прозвучало это вообще неразборчиво.

– Это неприлично.

Ваня начал бубнить в ответ, что ничего такого вообще-то не сделал, но Лев прервал его:

– Сначала прожуй, потом говори.

Ваня, кажется, проглотил все сразу, не жуя, и с возмущением спросил:

– Вам что, мешает? Вы же с другой стороны стола!

– Мики мешает, – заметил Лев. – Да?

Он вопросительно посмотрел на меня. Я сидел рядом с Ваней и не знал, мешают мне его локти или нет. На самом деле я даже не замечал их, мне не сложно было просто подвинуться в сторону, да и места много не требовалось. Но если бы я сказал, что не мешают, то тут же пришел бы в немилость за то, что помешал проведению педагогической беседы. Поэтому я кивнул.

Тогда Ваня посмотрел на меня как на предателя. Смотрел-смотрел, хмурился, дышал как паровоз, а потом вскочил и ушел в мою комнату.

Я разозлился. На Льва.