Книга Дни нашей жизни, страница 97 – Микита Франко

Это была хорошая новость. У меня даже настроение поднялось.

– Усыновление не отодвигает переезд навсегда, – сказал я. – В конце концов, судьба человека важнее какой-то там даты переезда, который в любом случае состоится.

– Вообще-то мы не в соседний дом переезжаем, а на другой конец света, – сказал Лев. – И мы к этому давно готовились.

Потом, будто вспомнив, он сказал:

– Кстати, вы вообще осознаете, кто мы такие?

– А кто мы такие? – спросил Слава.

– Гей-семья. С этого стоило начинать, кстати. Засунуть российского детдомовца, который дорос до… До скольки лет?

– Девяти, – сдержанно ответил я.

– До девяти лет! То есть он сформировался, впитал в себя всю грязь, пошлость и предрассудки окружающего мира, а мир вокруг него, кстати, куда более жесток, чем вокруг нас.

– Он говорил, что согласен на любых родителей, – возразил я.

– Да он не понимает, о чем говорит!

Мы так спорили почти до поздней ночи. Потом Слава сказал, что усыновление – не единственная форма опеки над ребенком. Можно не усыновлять, можно стать наставником, и Ваня будет просто ходить к нам в гости, проводить с нами выходные и каникулы, и это никого из нас ни к чему не обяжет. Лев был согласен. А я не был, потому что предполагалось, что мы скоро уедем и просто бросим Ваню, привязав предварительно к себе, но уже лучше это, чем ничего,и я сдержанно кивнул.

На следующий день я поехал к Кире Дмитриевне вместе со Славой.

Она внимательно выслушала его предложение про наставничество. Покивала. Сказала, что это возможно. Сказала, какие нужно предоставить документы, чтобы получить разрешение на времяпровождение с ребенком.

А потом все-таки сказала:

– У вас большие шансы получить разрешение на усыновление.

А Слава начал рассказывать, что это сейчас вообще не очень удобно и скоро мы планируем переехать, а с Ваней это вряд ли так быстро получится…

– Понимаю, – кивнула Кира Дмитриевна. И тут она посмотрела на меня: – Ваня, кстати, сегодня в твою честь такой переполох в столовой устроил! Опять его начали дразнить ребята, якобы он себе брата выдумал, и Юра, с которым у них вечный конфликт, ляпнул про тебя что-то обидное. Так Ваня встал со стаканом компота, спокойно подошел к Юре и вылил компот ему на штаны. Сказал так серьезно: «Не смей говорить гадости про моего брата».

Она, Кира Дмитриевна, молодец и настоящий профессионал. Не просто так она эту историю рассказала. Может быть, даже приукрасила. Она просто поняла Славу.

Ведь он в ту же минуту спросил:

– Какие документы нужны для усыновления?

Когда мы со Славой сели в машину, чтобы поехать домой, между нами случился переломный момент.

Вообще у меня было хорошее настроение, а такое со мной за последний год редко случалось. Я сидел рядом с ним в пассажирском кресле и стучал пальцами по приборной панели, как барабанными палочками. Слава периодически отводил взгляд от дороги на меня, а потом мрачно одернул:

– Прекрати.

Я прекратил. Но все-таки решил уточнить:

– Ты чего?

Обычно Славу ничего не бесит, ему это не свойственно.

– Ты же понимаешь, что это еще ничего не значит? Я просто спросил про документы. Это не значит, что я собрался усыновлять его.

– А зачем спросил?

Слава пожал плечами:

– Просто чтобы знать…

– А мне кажется, что вам нужен второй ребенок. Вы же еще молодые. Я скоро вырасту, у вас начнется «синдром опустевшего гнезда». Пары тяжело это переживают, даже иногда распадаются. А тут будет Ваня…