Книга Дни нашей жизни, страница 101 – Микита Франко

– Ты что, специально? –злым шепотом спросил я.

– Я указал ему на манеры.

– Какие манеры? Он из детского дома, а не из института благородных девиц.

Мне и вправду казалось, что Лев специально так общается с детьми. Он и меня постоянно так выбешивал в начале нашего знакомства. Будто прямо старался…

До вечера Ваня еще много раз умудрился накосячить. Не помыл перед едой руки, пил чай прихлебывая, трогал медицинские книги Льва без разрешения, три раза пожаловался, что хочет курить, а увидев по телевизору сюжет про какого-то алкоголика, с интересом принялся рассказывать, как стащил у охранника бутылку водки и каким было его первое похмелье.

После истории про водку я подумал, что шансов уже не осталось. Сталкиваясь с нашими недоумевающими и неловкими взглядами, Ваня тоже начинал это понимать. Хотя мне казалось, что, познакомившись со Львом, он и сам откажется с нами жить.

Но вечером я нашел его в своей комнате в слезах. Он свернулся калачиком на моей кровати и бесшумно плакал.

– Ты чего? – Я сел рядом.

– Я не нравлюсь ему. Вы меня не заберете. – И еще сильнее заплакал.

– Время еще есть.

Ваня всхлипнул:

– Я делаю все, что могу.

– Ладно, давай перейдем к плану «Б».

– Какой еще план «Б»?

– Не знаю, – честно признался я. – Еще не придумал.

– У меня тоже есть мозги для придумывания.

– Вот и придумывай со мной.

Я пытался вспомнить, что может впечатлить Льва. Сам я его вроде бы ничем не покорял. А что ему нравится, кроме белых рубашек и медицины?

Медицина! Я вспомнил, как после нашей ссоры со Львом примирение наступило из-за моего приступа астмы. И сказал Ване:

– Может, тебе начать умирать?

– Зачем? – испугался он.

– Он врач. Его впечатляют умирающие люди.

Ваня посмотрел на меня круглыми глазами, и я добавил:

– Не бойся, он тебя спасет.

– А как я начну умирать?

– Не знаю. Вообще-то если тебя сейчас умирать не тянет, то вряд ли начнешь… Слушай! – Меня вдруг озарило. – Может, не обязательно умирать по-настоящему? Начни притворяться.

– Как это?

– Я научу тебя убедительно задыхаться. Я знаю, как это.

– Но я не хочу, чтобы меня похоронили.

– Да это же понарошку!

– Как игра?

– Да. Только серьезная игра. Без смеха.

Вообще-то я думал, что симулировать – легко. Я сто раз так делал, только не перед Львом, а перед школьной медсестрой, чтобы отпроситься с уроков. Мой организм меня здорово слушался: когда я хотел,чтобы у меня поднялось давление, то заставлял себя волноваться. Специально думал о какой-нибудь тревожной ерунде, чтобы сердце в груди забилось быстро-быстро, а потом шел в медкабинет, и тогда отметки на тонометре были не ниже ста сорока. Это всегда работало. Я вообще хорошо понял, как работает мой организм: знал, как мне стать бледным, красным, мокрым, горячим… Почти все в моем теле отзывалось на нервные переживания, а как специально довести себя до нервного исступления, я отлично понимал.

Но Ваня, похоже, так не умел. В его исполнении астматический приступ напоминал эпилептический припадок, а уж чтобы симулированные судороги отличить от настоящих, и медицинского образования не нужно. Все это очень походило на дешевый спектакль, а потому я понял, что план «Б» провалится.

– Ладно, Вань, прекращай, – прервал я его старания. – План отменяется.

– Непохоже? – спросил он.

– Угу, – кивнул я.

– Что тогда делать?