Книга Дочь врага Российской империи. Гимназистка, страница 2 – Василиса Мельницкая

Триумвират — союз трех мужей? Логично, что Мара и Лель вне игры.

Мара… Лель… Триглав…

Что-то знакомое.

Свят… Святогор? А Вел — Велес. Меня занесло в пантеон славянских богов? Забористая, однако, галлюцинация.

— Вот чего она? — В голосе Вела послышалась обида. — Галлюцинацией обзывает…

Лель хихикнула.

— Она нас слышит⁈ — воскликнул Святогор.

И наступила тишина.

Следующее «включение» с уверенностью можно назвать судьбоносным. Очнулась я как-то внезапно, без перехода между сном и явью, без шума в ушах и рези в глазах, без тошноты и головокружения. Беседка, увитая виноградной лозой. Аромат спелых гроздьев «Изабеллы». И женщина, сидящая напротив меня. Лель?

— Мара, — представилась она.

Черные волосы заплетены в косу, небрежно перекинутую на плечо. Сарафан с красными маками. Ремешки босоножек оплетают ноги до середины голени. Разве Мара… не богиня смерти? Ей положено быть мрачной, холодной. А эта…

— Ты мыслишь шаблонно, — сказала Мара.

Похоже, они тут все телепаты.

— Смертные громко думают. Яромила, ты должна выбрать. Жизнь или смерть?

— И в чем подвох? — поинтересовалась я.

Странно, но никаких эмоций я не испытывала: ни страха, ни любопытства. Возможно, потому что уже умерла? И если мне предлагают выбрать между жизнью и смертью, то навряд ли жизнь будет легкой и беззаботной.

— В обязательстве, что ты на себя возьмешь. Обычно мы не вмешиваемся в людские судьбы. И такая замена… Она легко выполнима, технически. Однако последствия могут быть…

Мара юлила, тщательно подбирая слова. Замена? Я все еще не понимала, чего от меня хотят.

— Это другой мир. И другая жизнь. Не твоя. Ты умерла в своем мире. И та, другая, тоже умрет, если ты не займешь ее место. То есть… у тебя есть шанс выжить, у нее — нет.

Ага, кое-что проясняется. Известный сюжет книг и фильмов в жанре фантастики. Некто умирает, но не совсем. Он перемещается в другой мир, в другое тело, и там…

Нет, это все же галлюцинации. Предсмертные.

— Да хоть бы и так. — Мара улыбнулась. — Можешь считать происходящее сном или игрой воображения. Принципиально лишь твое согласие.

Собственно, а что я теряю?

— Что конкретно я должна сделать? Выжить?

— Выжить, — согласилась Мара. — И доказать невиновность… одного человека.

— В чем его обвиняют?

— Жизнь или смерть? — перебила меня Мара. — Ты все узнаешь… в свое время. Если выберешь жизнь.

Можно подумать, тут есть из чего выбирать!

— Жизнь, — сказала я.

— Этого достаточно.

Беседка исчезла, Мара — тоже. Я не уловила момент перехода. Моргнула и…

Жар. Запах гари. Боль.

Это обрушилось на меня, заставило скорчиться… на земляном полу. Болело все тело, будто меня избили, переломав кости. Огонь не бушевал вокруг, но был близко. Я его чувствовала. Лопнуло стекло в небольшом окне, занялась огнем солома, сваленная в углу.

И это, по мнению Мары, жизнь⁈ Из огня виртуального меня сунули в огонь реальный. Да я вот-вот сгорю в каком-то сарае! Ни пошевелиться не могу, ни закричать. И дара своего не чувствую.

Я попыталась встать, превозмогая боль, но добилась лишь тьмы в глазах. Последнее, что запомнилось, треск падающих досок и низкий мужской голос, поминающий бесов и исчадий ада.

Хотелось пить.

Приятное чувство. Если меня мучает жажда, значит, я жива. Во всяком случае, хотелось в это верить.

А вот боли или иного дискомфорта я не испытывала. И это странно. Если меня избили и бросили в огонь, должны остаться синяки и ожоги? То есть, не у меня, а…