Книга Дочь врага Российской империи. Гимназистка, страница 8 – Василиса Мельницкая

— Расскажи, что случилось, — попросил он.

— Не помню, — ответила я.

— Совсем ничего?

Его голос звучал ровно и безразлично. Ни участия, ни удивления, ни раздражения. Ничего, что могло бы выдать отношение следователя ко мне. А взгляд он прятал. Не думаю, что специально. Скорее всего, не видел никакого смысла в том, чтобы на меня смотреть. Гораздо эффективнее сразу составлять протокол, чем он и занимался, используя подоконник вместо стола.

— Огонь помню, — сказала я. — И боль.

— Девочку доставили к нам в тяжелом состоянии, — вмешался Николай Петрович. — Два треснутых ребра, множественные гематомы, ожог верхних дыхательных путей…

— Я читал отчет, — перебил его следователь. К слову, он даже не представился. — С вами мы побеседуем позже. Сейчас я пытаюсь выяснить, что она помнит.

— Амнезия в ее состоянии вполне объяснима, — не унимался Николай Петрович. — Она скоро пройдет, и вы могли бы…

— Позвольте мне поговорить с девочкой, — перебил его следователь.

Треснутые ребра? Гематомы и ожоги? Горящий сарай мне не почудился. А медицина тут воистину чудодейственная. Я с уважением посмотрела на Николая Петровича. Ведь это он меня вылечил, никаких сомнений.

— Яромила, что последнее ты помнишь? Где ты была, что делала? — вновь обратился ко мне следователь.

— Ничего не помню, — вздохнула я. — Только имя.

Вот теперь следователь удостоил меня взглядом. И в нем я прочла снисходительную насмешку.

— Что ж, так и запишем, — сказал он, убирая в папку лист, на котором делал записи.

— Как? — растерялся Николай Петрович. — Уже все? — Следователь развел руками, выходя из палаты. — Мила, подожди, я сейчас вернусь.

Ждать я не стала, рванула следом. И правильно сделала. В коридоре было оживленно, и следователь с врачом вышли на лестничную площадку. Дверь, ведущая туда, находилась рядом с моей палатой. Я еще раньше поняла, по характерному запаху, появляющемуся время от времени, что там курилка.

Еще одна деталь, отличающая мой мир от этого. У нас давным-давно запрещено курить в больницах. А уж если бы кто-нибудь узнал, что медперсонал детской больницы дымит на лестнице, скандал с последующими увольнениями, вплоть до главврача, не заставил бы себя ждать.

Дверь открывалась без скрипа, и я легко выскользнула на лестничную площадку. Банка с окурками стояла у окна, на пол-этажа ниже, я же села на ступеньку чуть выше своего этажа.

— Послушайте… — Николай Петрович говорил тихо, но в лестничном колодце его голос разносило эхо. — Девочку жестоко избили и заперли в сарае. И этот пожар… Он же не случаен?

— Ведутся следственные мероприятия, — уклончиво ответил следователь.

— Кем бы она не была, это преступление против закона! — горячо произнес Николай Петрович. — Император лично подписал приказ о запрете преследования ребенка. Яромила — маленькая девочка. Она не отвечает за то, что совершил ее отец!

— Вы правы, — согласился следователь. — Но что вы от меня хотите?

— Чтобы вы нашли преступников, разумеется!

— Она ничего не помнит.

— Но есть же способ узнать, что она видела.

— Вы о ментальном допросе? Прокурор не подпишет разрешение.

— Почему⁈ — воскликнул Николай Петрович.

— Право слово… — Следователь понизил голос. — Вы не понимаете? Серьезно?

Наступила тишина. Я дернулась было к двери, подумав, что сейчас мужчины поднимутся, но Николай Петрович вновь заговорил.