Книга Бывшие. Назови цену, Дракон!, страница 5 – Мария Авенская

Он словно попытался улыбнуться — вышло криво, мне было больно на это смотреть.

— Хорошо, — прошептал он. — Скажи… цену мне.

— Не из тех ртов сейчас щедрость, — я наклонилась ближе, чтобы он слышал чётче. — Ты и так весь — цена. Но играем по правилам Зала Обетов. Здесь указываю я и камень. И да, я повторюсь: кто пустил «Шип»?

Тишина.

— Скажи «Совет», и я пойму, — сказала я мягче, — Скажи «трое», и я сложу. Скажи «никто», и я уйду, потому что не смогу помочь.

Глупая угроза. Я не уйду. Обе мы это знали — я и зал. Но иногда угрозы нужны, чтобы услышать правду.

Каэл медленно вдохнул — грудная клетка едва заметно поднялась под моей ладонью; на секунду сердце сбилось, потом снова неровно толкнуло пальцы.

— Трое, — сказал он наконец. — Но… один — наш. Если ты узнаешь имя сейчас, камень возьмёт его как плату. И… мы потеряем больше, чем «Шип» забрал.

Я замолчала. Зал хмыкнул — да, именно так, очень по-человечески. Янтарные огоньки всполохнули, разлились по резьбе, затухли.

— Любишь ты, — сказала я, — подсовывать мне задачи, где любой ответ — дрянь.

— Хватит говорить... — он открывал глаза уже увереннее, взгляд становился менее мутным. — Делай. Пока шип… не пророс.

Он хотел, как всегда, взять в руки управление: «делай», «не тяни», «я сказал». Я удобнее перехватила нож левой рукой, правую не убирала с его груди: пульс был путаный. Камень под пальцами вибрировал, как натянутая струна.

— Хорошо, — сказала я наконец. — Будем делать без имён. Но запомни: я не твоя тень. Я — ведьма. И если в моем заклинании окажется дырка — за последствия я не ручаюсь.

— Знаю, — коротко.

Я разложила вещи — кусочек холста с нацарапанными знаками, пучок высушенной кровавки, щепоть соли. Соль я просеяла на камень тонким снегом — круг, ещё круг, третий — плотнее, чтобы шип не утёк. Пахло морем, которого здесь нет; пальцы онемели от холода. Я прибрала прядь волос за ухо.

— Повтори, — сказала я, — чего ты не скажешь.

— Имена, — без паузы.

— Повтори, чего ты хочешь, — я заставила его произнести формулу желания.

Драконьи и чёрные маги презирают подобные «детские игры», но Зал Обетов любит ясность. Каэл на секунду промолчал — и, глядя мне прямо в лицо, очень чётко сказал:

— Жить. И чтобы ты… — он вдохнул, и я увидела, как лезвие боли двинулось по шее под кожей, — осталась жива.

Грудь сжало изнутри — так, что захотелось выругаться грязно, на простом языке рынка, а не на благородной речи магов. «И чтобы ты осталась жива» — это слишком дорогая клятва из его рта. Я бы хотела поверить, что он действительно так думает.

— Услышала, — сказала я. — Камень — тоже.

Зал ответил мгновенно. Руны вспыхнули так ярко, что я машинально прикрыла глаза. Не янтарём теперь — белым, хищным, соляным. Свет пробежал по резьбе, рванулся в пол, прошил трещины, выгрыз дорогу к алтарю — и встал стеной вокруг нас, как тонкий круговой шторм. По коже побежали мурашки — те самые, мелкие, злые.

Гудение поднялось от ступеней к груди, к горлу. Слова встали сами собой: назови цену.

— Приняли, — выдохнула я и подняла взгляд на Каэла. — Коротко: камень хочет плату. До того, как я лезу внутрь твоего яда.

— На мне, — с привычной, до дрожи знакомой гордостью. — Я плачу.

— Конечно, — я фыркнула. — Ты всегда готов платить тем, что тебе не жалко. Жизнью чужих, воспоминаниями. Не иди в свое хранилище, король, здесь плата другая.