Книга Мёртвые уши, или Жизнь и быт некроманта, страница 93 – Маргарита Преображенская

Я продолжила копаться в воспоминаниях, многие из которых принадлежали женщинам и были похожи одно на другое, как пара засушенных роз: мрачные разборки с мужьями, которые собирались убить Люрора де Куку, неизменный печальный взгляд некроманта на часы и розовый аромат. Наверное, автор записки пытался выставить передо мной моего жениха в невыгодном свете. Или замысел был куда масштабнее? Я продолжала машинально ворошить чужие воспоминания, когда сверху донеслось отчаянное чириканье:

– Чир-рик! Земля! Земля! Я – Сокол! Теряю высоту! Смертельный номер!

Я подняла голову и увидела моего почтового воробья, камнем летевшего вниз. Кажется, у него было повреждено крыло. Переворачиваясь в воздухе, он угодил прямо в шляпу Старьевщика, отчего из её глубин поднялся целый вихрь разных безделушек.

– Что упало, то пропало, – с жуткой улыбкой прошептал Нуар Тун-Тун, но я решила достать несчастного из хранилища мрачных воспоминаний.

Я шарила внутри и, наконец, нащупав тщедушное слабо трепыхающееся тельце, вынула его из шляпы. Вид у воробья был такой, будто его накрыли мешком в тёмном переулке, а в клюве он держал какую-то тряпицу – возможно, кусочек мужского шейного платка. Я дотронулась до этого маленького фрагмента чужой боли, и меня накрыло новое воспоминание. На первый взгляд, оно было никак не связано с Люрором де Куку. В нём парил туманный образ Марии Ленорман, говорившей:

– Избавить мир от отбирающего силы не дано никому из некромантов! И тебе тоже, Со Ны де Кадавр! Оставь эти попытки, или лишишься носа и себя самого!

– Но кто-то должен положить конец творящемуся беззаконию! – пылко возразил приятныймужской голос.

– Если всё сложится удачно, то победу над нынешним узурпатором – Хозяином потустороннего мира – одержит обычный смертный мужчина, – сказала Ленорман, взглянув на карты.

Её глаза снова закатились, страшно сверкнув бельмами роговиц.

– Обычный, но единственный в своём роде. Я вижу в его душе боль, а в руке – меч, который пронзает плоть твоего врага! – произнесла гадалка.

– Ты лжёшь! Ле Гран Фушюз бесплотен! – с неожиданной пылкостью возразил клиент Ленорман.

А потом картинка его воспоминаний была скомкана неожиданным появлением сгустка тёмного тумана. В следующий миг туман обернулся чёрной мантией Хозяина потустороннего Парижа. Он привёл Люрора де Куку в темницу, где коротал дни уже изменённый магией некросферы Со Ны де Кадавр. Я отпустила кусочек ткани, чтобы разорвать связь с воспоминанием, когда в нём всё залила кровь из оторванного носа. Недаром Со Ны де Кадавра называли Безносым.

– У меня аж чир-рей выскочил от страха! – громко прочирикал воробей у меня над ухом, словно прочитав мои мысли. – Когда дело в шляпе – это плюс, а когда там воробей – форменное безобразие! Но я не виноват, это Клодина де Нозиф ударила меня веером, обратив в крутое пике!

Я удивлённо посмотрела на него, а воробей продолжал чирикать:

– Она держала меня в клетке! Пытала! Но я всё равно не выдал тайну вашей переписки, мадемуазель! А потом похудел настолько, что смог протиснуться меж прутьев, и улетел!

Нуар Тун-Тун неподвижно стоял передо мной и улыбался одними губами, а из его пустых глазниц сочилась первозданная тьма.

– Ты нашла нужное воспоминание? – спросил он, но я не успела ответить, потому что у меня за спиной прозвучало чёткое и отрывистое: