Книга Мёртвые уши, или Жизнь и быт некроманта, страница 90 – Маргарита Преображенская

Мой жених позволил мне гулять по безопасной в этом плане части парка в сопровождении Геннадаса, готового откусить голову любому, кто попробует приблизиться, а сам отправился изучать обстановку.Бют-Шомон состоял из тихих аллей, заросших огромными сухими деревьями и цветами, замерших, словно блестящая слюда, живописных ручьёв и водопадов и беседок, затейливо увитых плющом. Внимание немного отвлекали плакаты, кое-где прибитые прямо к стволам деревьев или торчащие на треногах из земли. Выглядели они точь-в-точь как рекламные, но что именно рекламировали, для меня осталось загадкой.

«Вредный мальчишка по парку бродил,

Вредность его оценил крокодил.

Жребий судьбы всех равняет порой:

Съеден один, отравился второй».

Чёрный юмор, сквозивший в каждой строке, и своеобразная потусторонняя философия, вызывали невольную улыбку. Кажется, я начала проникаться колоритом этого мира. Геннадас не разделял моих восторгов после прочтения этого плаката, издав гневный рык. Насмешек над своей персоной он не любил. Зато ему понравился следующий стишок, как по заказу возникший следом через несколько метров (возможно, плакаты при помощи какой-то парковой магии появлялись, исходя из предпочтений праздношатающейся публики):

«Девочка дома открыла сервант,

Книгу нашла «Как живёт некромант?».

Тихо со свеч жёлтый капает воск.

Зомби у девочки выели мозг».

Кажется, это камень в мой огород, но всё равно было смешно. У некроманта жизнь не сахар и не мёд, хотя, если честно, мне даже нравилась. После этого обмена любезностями нас с Геннадасом потянуло на философские размышления о мести, о чём свидетельствовал следующий плакат:

«Гамлет задумался под птичьи трели,

Тут по башке его чем-то огрели.

Надпись на камне могильном средь роз:

«Бить иль не бить? Риторичен вопрос».

За мной и крокодилом постоянно следили призраки, сновавшие на почтительном расстоянии. Я читала, что когда-то на месте парка Бют-Шомон было место массовых казней и стояла огромная многоярусная виселица. Это потом люди решили превратить место ужаса и боли в обитель спокойствия и красоты, а призраки остались. Возможно, отголоски страданий и мрачных воспоминаний людей, казнённых здесь, тоже всё ещё пропитывали это место, привлекая Старьевщиков. Но где же их искать?

После долгого и безрезультатного хождения по парку я услышала какие-то звуки за зарослями жасмина, демонстрирующего чудеса одновременного вечного цветения и вечного же увядания, и осторожно подобралась поближе, чтобы посмотреть, что там. Геннадас следовал за мной как хвост. Когда мыподоспели, за кустами разыгралась настоящая драма и боевик. Люрор де Куку в сопровождении нескольких кромешников преследовал быстро бегущего мужчину. Я с ужасом заметила, что это Базиль! Оборотень отчаянно улепётывал, петляя и уворачиваясь от ударов трости некроманта.

Выглядело это страшно и в то же время забавно. В момент удара Базиль мгновенно превращался в кота и буквально утопал в высокой траве. Промахи некроманта оставляли ощутимые вмятины в земле под бодрый мяв кота:

– Опять мимо!

Но мне показалось, что Люрор де Куку просто играет с Базилем, не желая легко убивать его. Получалось, что оборотень рисковал собой ради того, чтобы я нашла Старьевщика! Когда Базиль стал выбиваться из сил и от усталости потерял способность мгновенного преображения, мой жених, решив, наконец, перейти к ощутимому воздействию, сгенерировал удар страшной силы, но на его пути, закрыв собой оборотня, неожиданно встала Клодина де Нозиф. Вид у неё был решительный и даже отчаянный. Но откуда она появилась здесь? Или ей тоже кто-то донёс о прокламациях? А, может быть, автором записки внутри тряпичного сердца была она, решив отомстить мне?