Книга Оттенки молока и меда, страница 40 – Мэри Робинетт Коваль

Мистер Дюнкерк предложил съездить за доктором, но так как лодыжка Мелоди почти не опухла, мистер Эллсворт отказался. Гости разошлись; всякий пообещал заглянуть завтра, чтобы справиться о самочувствии мисс Мелоди.

Верный данному слову, капитан Ливингстон явился на следующий день настолько рано, насколько позволяли приличия. Мелоди лежала на диване в гостиной, ее распущенные волосы ниспадали на плечи, а перебинтованная лодыжка покоилась на подушке. К счастью, она почти не опухла, и Мелоди оставалась на диване исключительно из-за несмолкаемых уговоров матушки; в противном случае она доковыляла бы до стола и позавтракала вместе с семьей. И хотя она говорила, что вовсе не чувствует боли, все равно всхлипывала всякий раз, стоило кому-то коснуться пострадавшей конечности.

Джейн как раз читала сестре вслух Купера^[11], когда прибыл капитан Ливингстон. Отложив книгу на столик, Джейн встала, чтобы поприветствовать его. Капитан принес с собой охапку пионов, собранных в саду леди Фитцкэмерон руками самой виконтессы, велевшей узнать, как себя чувствует младшая мисс Эллсворт, и пожелать ей скорейшего выздоровления. И, хотя в обращении с Джейн капитан был сама вежливость, все его внимание явственно занимала одна лишь Мелоди.

– Как поживает наша болезная? – поинтересовался он, усаживаясь в кресло напротив.

– Весьма неплохо, благодарю вас, куда больше я страдаю от стыда за все те хлопоты, что доставила вам вчера. – Мелоди очаровательно покраснела и опустила глаза на пионы, лежащие у нее на коленях. – Виконтесса весьма любезна, так беспокоясь обо мне, да еще передала такой красивый букет… Джейн, милая, можно тебя попросить поставить его в воду? Мне бы очень не хотелось, чтобы цветы завяли.

– Конечно, – откликнулась Джейн и забрала пионы, стараясь не смотреть на колокольчик, дожидавшийся у Мелоди буквально под рукой на тот случай, чтобы при какой-нибудь нужде она могла вызвать Нэнси. Потому что было совершенно очевидно, что Мелоди хотела побыть с капитаном Ливингстоном наедине, и Джейн не возражала против того, чтобы подарить им несколько минут. Да, капитан не отличался той изящностью манер, что была присуща мистеру Дюнкерку, но его молодость и бойкий юмор куда больше подходили характеру Мелоди. Джейн унесла цветы из гостиной и принялась искать вазу, затем расправила их красивее, не торопясь возвращаться в гостиную. А затем постаралась как можно выразительнее пошуметь, предупреждая о том, что вот-вот зайдет. Так что капитана Ливингстона она застала на прежнем месте,в том самом кресле, а вот румянец на щеках Мелоди стал куда ярче, чем прежде.

– Куда лучше поставить букет?

Мелоди указала на небольшой журнальный столик, стоящий у края дивана:

– Вон туда – так я без труда смогу любоваться ими и с теплотой вспоминать о тех добрых людях, что передали мне этот букет.

Пристроив вазу на указанное место, Джейн вернулась в кресло и снова взяла в руки томик Купера. А Мелоди с капитаном принялись беззаботно болтать о вчерашнем дне, обсуждая минувшие события и снова переживая испытанное удовольствие, в деталях вспоминая каждую мелочь. Затем в дверь постучали, и спустя пару минут Нэнси пригласила в комнату мистера Дюнкерка.

– Вижу, мы здесь по одному и тому же делу, – заметил он, увидев капитана Ливингстона. А затем вытащил из кармана три тонкие книжечки – части романа «Итальянец», написанного миссис Радклиф^[12]: