Книга Оттенки молока и меда, страница 41 – Мэри Робинетт Коваль

– Моя сестра предположила, что вам, возможно, захочется что-нибудь почитать, пока вы выздоравливаете.

– Радклиф! – Мелоди просияла от радости. – Словами не передать, как я обожаю миссис Радклиф!

– В таком случае, боюсь, я не принес вам ничего новенького, чем вы могли бы себя развлечь.

– Напротив, потому что «Итальянца» у меня нет. Я читала только «Удольфские тайны», и они показались мне такими захватывающими, такими невероятно интересными! А вы что скажете о книгах миссис Радклиф, капитан Ливингстон?

– Скажу, что здесь вы меня обскакали: я не читал ни одной книги миссис Радклиф. В море не так уж часто выдается свободная минутка, чтобы что-нибудь почитать, особенно когда имеешь дело с флотом Чудовища^[13]. – С этими словами он слегка выпрямил спину и выразительно взглянул на мистера Дюнкерка исподлобья. Тот поднял бровь, демонстрируя, что прекрасно понял, на что намекает капитан, и что на этот намек ему августейше наплевать.

– Весьма прискорбно. На мой взгляд, чтение – наилучшее средство для развития ума, – очень вежливо улыбнулся он, и Джейн едва не рассмеялась: так ловко мистер Дюнкерк вывел Ливингстона из разговора. – Позвольте поинтересоваться, как ваша лодыжка? – спросил он, поворачиваясь к Мелоди.

– Гораздо лучше, спасибо. Я весь день лежу исключительно потому, что матушка начинает сильно беспокоиться, стоит мне попробовать встать.

– Ее можно понять, учитывая, что вы дважды вывихнули одну и ту же лодыжку, да еще за столь короткоевремя. Вам стоит позаботиться о том, чтобы на этот раз она полностью зажила, – ответил мистер Дюнкерк.

Мелоди оглянулась на Джейн, безмолвно умоляя ее о чем-то, затем снова повернулась к мистеру Дюнкерку. Она заверила его, что приложит все усилия для выздоровления, но Джейн прочитала по ее глазам гораздо больше. Та не просто просила помощи – одного этого взгляда хватило, чтобы понять, что Мелоди не хочет, чтобы сестрица раскрыла ее обман. Мелоди ведь никак не травмировала ногу в тот день, когда бросилась догонять мистера Дюнкерка, но сейчас, когда она сначала побледнела, затем тут же покраснела, Джейн сообразила еще одну вещь.

Она вспомнила, что вчера вечером лодыжка Мелоди не опухла ни капельки.

Эта мысль заставила ее с ужасом заподозрить, что и нынешняя травма была притворством и что Мелоди никак не пострадала вчера вечером. И Джейн тихо порадовалась, что ни один из джентльменов не смотрит сейчас на нее, потому что мысли, роившиеся у нее в голове, вызывали такую бурю чувств, что скрыть ее не удавалось никоим образом. Мелоди, заметив выражение лица сестры, побледнела еще сильнее.

Джейн отчаянно захотелось, чтобы джентльмены поскорее ушли – так она смогла бы расспросить сестру напрямую. Ведь это было невозможно – попросту невозможно! – чтобы ее сестра так нахально солгала, чтобы привлечь внимание мистера Дюнкерка.

Сколько же именно в ее травме было притворства? Действительно ли Мелоди запнулась и упала или же даже само падение было частью ее tableau vivant, устроенной для мистера Дюнкерка? Потому что именно он, а вовсе не капитан Ливингстон был тем зрителем, ради которого затевался весь спектакль, иначе Мелоди разыграла бы его еще тогда, когда, кроме капитана, никого рядом не было.

Остаток утра показался Джейн мучительно долгим – она изо всех сил старалась скрыть свои подозрения от обоих мужчин, а Мелоди делала все, чтобы удержать их подольше.