Книга Оттенки молока и меда, страница 110 – Мэри Робинетт Коваль

– Иногда мне кажется, что твое предложение тоже было всего лишь красивыми словами.

– Тогда позволь мне наглядно доказать, что я люблю только тебя.

Такого Джейн уже не могла допустить. Если и существовал самый подходящий момент, чтобы выдать свое присутствие, то он наступил прямо сейчас, потому что еще чуть-чуть – и честь ее сестры будет запятнана окончательно. Джейн кое-как поднялась на ноги, и лабиринт вокруг тут же пустился в пляс. Уцепившись за кусты, Джейн попыталась отогнать подступающую дурноту. Стоило веткам зашуршать, как голоса в розарии тут же смолкли.

– Кто там? – воскликнул капитан Ливингстон.

– Мама говорила, что в соседнем лесу водятся волки, – охнула Мелоди. – А вдруг они каким-то образом пробрались в лабиринт?

– В Англии не водятся вол…

Джейн едва не завалилась в кусты и неуклюже рухнула на колени.

– Генри! Доставай пистолет!

Джейн открыла рот, чтобы крикнуть что-нибудь в ответ, но слова застряли на языке, а затем земля вздыбилась и ударила ее по лицу.

Джейн слышала, как вокруг воют волки, как откуда-то издалека доносятся крики Мелоди о помощи. Запутавшаяся в ветвях живой изгороди, Джейн силилась вырваться, броситься на зов сестры, но сучья вонзались в ее тело все глубже, пронзали плоть легко, как ткань чар.

Кое-как разлепив глаза, она вывалилась из призрачного лабиринта сна и обнаружила, что лежит, уткнувшись лицом в гравий тропинки. Она до сих пор находилась в лабиринте реальном. Рот как будто был набит ватой, а в висках пульсировала боль, напоминая о недавнем переутомлении.

Джейн напряглась. Сколько же она пролежала здесь, на тропинке? Сообразив, что ночная темнота рассеялась, Джейн почувствовала, как ее нервы сплетаются в тугие клубки. Из-за живой изгороди не долетало ни одного лишнего звука, нарушившего бы утренний покой, лишь нежный щебет птиц и тихий шелест ветерка в кустах.

Сырость и холодок вкупе с переутомлением наверняка окончатся лихорадкой, но все-таки Джейн с куда большей охотой осталась бы лежать на тропинке, нежели столкнулась бы с Мелоди.

Ситуация оказалась в разы хуже, чем ей представлялось. Мелоди не просто заключила тайную помолвку – она была помолвлена с человеком, который уже обручился с другой. Какими словами Джейн смогла бы объяснить это все отцу? И как он поступит, когда узнает? Безусловно, запретит им жениться. И конечно же, запретит капитану Ливингстону приближаться к кому-либо из домашних. Но как это сделать так, чтобы не запятнать позором ни их собственную семью, ни семью Дюнкерк, ни семью леди Фитцкэмерон? Виконтесса вряд ли обрадуется намекам на то, что ее любимый племянник оказывает кому-то знаки внимания, столь далеко выходящие за рамки всяких приличий.

В желудке у Джейн заворочался ледяной ком.

А как быть с тем обещанием, что она дала мистеру Дюнкерку? Они уговорились, что она даст ему знать, если сложится ситуация, в которой Бет будут грозить неприятности, а ее тайная помолвка с капитаном Ливингстоном не могла обернуться ничем иным. И все же Джейн была железно уверена, что подобные вести оскорбят мистера Дюнкерка в достаточной степени, чтобы он потребовал от капитана сатисфакции.

И вот этого уже Джейн допустить не могла. Неважно, сколь тяжкой была обида, нанесенная капитаном: его смерть не исправит положения. Да и никто не поручился бы, что мистерДюнкерк непременно победит на дуэли, если та все-таки состоится. Одно дело – разобраться с чароплетом вроде мистера Гаффни, и совсем другое – противостоять капитану, находящемуся на службе его величеству.