Книга 54 по шкале магометра, страница 94 – Мария Папкова, Елена Станиславская, Александр Добсон, и др.

Бум

Бум

Бум

Первой в комнату заглянула бабушка.

– Хочешь, я сыграю для тебя на рояле? – спросил я, улыбаясь.

– А ты можешь? – Арнольда впервые выглядела растерянной.

Я прошел к инструменту, сел, откинул крышку привычным жестом и заиграл.

Бум

Бум

Бум

Следующей в мою комнату осмелилась заглянуть мама.

– Знаешь, – обратился я к ней, – по итогам года я – круглый отличник.

– Правда? – обрадовалась мама. – Какой ты молодец.

– Помоги мне решить задачу по геометрии из учебника для десятого класса, – попросил я маму.

– С удовольствием. Я и не знала, что ты уже штудируешь этотучебник.

Мы с мамой сели за стол и склонились над тетрадью.

Бум

Бум

Бум

В комнату заглянул папа.

Я точным ударом направил мяч в кольцо.

– Я и не знал, что у тебя в комнате баскетбольное кольцо.

– Я и сам не знал. Хочешь, покидаем мяч на площадке?

– Хочу.

Я взял мяч, и мы с папой вышли в подъезд.

Нас не смущали доносившиеся из квартиры звуки рояля и мяча о стену, мы бежали вниз, перепрыгивая через две ступеньки.

Бум

Бум

Бум

Я продолжал сидеть в кресле и бить мячом. Шкурка ежа приятно покалывала. Те три Пети, которых разобрали взрослые, меня совсем не волновали. Я решил не выходить из комнаты и остаться самим собой. Остаться ежом.

Фыр

Фыр

Фыр

В темноте горит ярко-бирюзовый стеклянный прямоугольник, булькают пузырьки. По углам комнаты трещат свечи, ждут моего сигнала.

Знаешь, нам тут притащили с рыбалки двух карасей и бросили в аквариум – теперь с двумя оранжевым и тремя какими-то там ещё декоративными пендюрками плавают испуганные рыбины, на общем фоне почти гигантские. Одна покрупнее, другая помельче. Все время рядышком друг с другом, с местными не тусят. Оно и правильно – о чем им говорить с этими оранжевыми хипстерами – те-то всю жизнь в четырёх комфортных стенах с блестящими камешками. Видели ли они живую реку? Проигрывали соблазну поддаться на наживку?

Не тот круг общения, короче.

Делаешь шаг к аквариуму, и они улепетывают за керамический кораблик, если хвост не помещается, то хоть голову прячут – вот ведь глупые – не понимают, что уже поздно. Я б прислала фотографию, возродить наш длинный двусторонний монолог, только смысл? Тебе ведь что я, что рыбы, все – скучная пресная глупость.

Что тебе моё нытье, очень приземленное, совсем не изысканное: про ремонт стиральной машины, про суку-начальницу, про то, что я не замужем – и сейчас и лет через десять – тоже.

Я вот все думаю: как там твои богемные друзья? Развлекают тебя, да? Веселятся? Слушают твои песни? Радуют?

Не то что я, да?

Репостят экспериментальные квартирники, ссылаются на тебя в сторис с фоткой с последнего концерта, говорят, мол, "замечательный светлый человечек!", трепятся и самовыражаются. Улыбаются, как будто им не все равно.

Нет, ну правда, ну что им до тебя? Держат ли они кулачки, чтобы твой голос не дрогнул? Ставят свечки? Наводят порчу на конкурентов? Нет, не со зла, а непроизвольно, от больших чувств, от волнения. Могут они так?

Они, наверное, не тянут тебя к земле своими безграничными привязанностями?

Не то что я.

Когда я думаю о тебе, я превращаюсь в рыбу.

Секунду назад шла по земле ногами в ботинках, а потом – хлоп! – я карась, бьющий хвостом по асфальту. Мне нечем ходить, мне нечем дышать, мне нечем жить.

Я кое-как склеенный сосуд, внутри – пустота, из которой ничего не вытащить, в этой шляпе нет кролика, что теперь вываливать на жертвенный алтарь?.. Чем мне платить?..