Книга Царевна гибельных болот, страница 30 – Екатерина Ильинская

Хотела сбежать от смерти, любви и проклятия, да не вышло. Смерть меня раньше всех нашла. Зато от любви, кажется, избавилась.

Мир покачнулся. Меня подхватили на руки и куда-то понесли. Я стонала на каждом шагу – от любого движения тело пронзала боль. Там, где кожи касалась одежда или чужие руки, словно ожоги расцветали. Глаза не открывались. Я умирала… умирала…

– Княжне здесь не место, – раздался приглушённый голос. Я понадеялась, что это колдун, но не была уверена. – Не стоило тебя брать, сами бы справились. Прошли бы другим путём, пусть и дольше.

Жрец Мары или Иван? Оба могли так сказать. А манеру речи я сейчас не различала.

– Самое место… – прошептала через силу. – Я же лягушка. Царевна гибельных болот.

Объятия стали крепче, и я застонала от боли, которую они причиняли.

– Потерпи, Лягушечка, уже скоро.

Значит, всё же жрец Мары. Я улыбнулась, и сама от себя не ожидая, спросила:

– Ты же не Кощей?

Перед смертью так хотелось узнать ответ. Он казался гораздо важнее прочих.

Колдун оступился. Я вскрикнула от того, как тряхнуло, и через силу открыла глаза, увидела белые пряди, маску. Снова закрыла.

– Нет, Лягушечка. Я сам его ищу.

Облегчение было настолько сильным, что вырвалось стоном. Даже боль вполовину уменьшилась, словно лекарственный отвар дали. Будто ушёл терзающий душу недуг.

– А зачем он тебе? Тоже убить хочешь?

Колдун снова споткнулся, выругался и пошёл медленнее.

– Да, – коротко ответил он, но потом пояснил: – Личные счёты.

Личные, личные, личные… Полыхало в голове. А у кого они не личные? У Ивана личные – его страна гибнет. У меня личные – меня проклятие убивает. У жреца вот тоже… Может, хочет, чтобы Кощей его к Маре отвёл? Может, без него им не встретиться. Что же это значит, Бессмертный нашего колдуна убить должен?

– Лягушечка… – позвал колдун, и я попыталась снова открыть глаза, но не смогла. – Есть место в жизни случайностям, или все нити выпрядены Макошью? Должны были мы встретиться? И если да, то почему нынче?

– Не должны были, – ответила я. – Это случайность.

Так ответил Кощей в моём кошмаре. А если бы меня не зацепило, то не разорвал бы Иван помолвку, и обещание не повисло бы на нём долгом. Не оказалась бы я привязана к его целям.

«Это случайность. Никогоиз живых не должно было задеть», – прозвучал в голове ответ Кощея голосом колдуна.

Голос! Голос был… такой же. Сердце так сильно забилось, что показалось, сейчас разорвётся.

– А скажи… повтори… – я задыхалась, пытаясь произнести просьбу.

– Побереги силы, Лягушечка, скоро придём к озеру, там излечишься.

Я замотала головой так яростно, что боль, последовавшая за этим движением, чуть не заставила сорваться на крик.

– Повтори… за мной… – дыхание с хрипом вырвалось изо рта. Я собрала оставшиеся силы. – Повтори… Ты моя горькая мёртвая вода…

И зажмурилась, стараясь, чтобы боль в теле не помешала сравнить голос Кощея и колдуна.

– Ты моя мёртвая вода, – ровно произнёс жрец Мары.

В его голосе звучала тревога. Интонации были совсем не те, что в кошмаре, но… Но… Похоже. Или я придумываю?

– Ты бредишь, Василиса. Потерпи.

– Не зови меня Василиса!

Это имя в последние дни рождало только злость. Так говорил Иван, но я не хотела, чтобы так звал меня жрец Мары. Лучше Лягушечкой.

– Как скажешь. Оставим честь называть тебя по имени только царевичу, – холодно ответил колдун, и словно весь стал жёстче. Усилился захват рук, стало твёрже плечо, на которое я положила голову, напряглись мышцы груди. – Всё, пришли.