Книга Царевна гибельных болот, страница 29 – Екатерина Ильинская

– Василиса, – окликнул Иван, а я остановилась, но не обернулась. – Сможешь убить его, если я погибну?

Повисло молчание, которое густой смолой окутало и меня, и царевича. Я повернулась, посмотрела в глаза бывшему жениху и задала вопрос, который должен был прояснить всё окончательно. И который я боялась задать второй раз. Но я была должна!

– Кощей ворожил против вражьего войска один?

Иван молчал так долго, что начала кружиться голова. Только в этот миг я поняла, что задержала дыхание.

– Кощей был один, – медленно ответил царевич, и сердце ухнуло вниз. Я так и не смогла вдохнуть. Пошатнулась. Оперлась о косяк, пытаясь справиться с чувствами. Не показывай слабости, Василиса!

Мотнула головой, приходя в себя, и твёрдо ответила:

– Я убью Кощея, если ты не сможешь.

Ради страны. Ради себя. Ради этого мира.

Я развернулась и вышла, в сенях споткнувшись о свой заплечный мешок.

На улице в голове прояснилось, и появились другие мысли. А что, если Иван соврал? Жрецов могло быть несколько. Что мешало царевичу угадать второй смысл в вопросе, который я настойчиво повторяла, и соврать? Почему он так долго молчал, прежде чем ответить? Думал, какой ответ к его выгоде больше придётся?

Сам Иван не был уверен, что наш жрец и Кощей – одно лицо. И не мог знать из кошмаров колдуна, что тот ворожил против врага в отместку за смерть Марьи, но догадался, что для меня эти события связаны. Так зачем Ивану настраивать меня против колдуна? Или он действительно ответил как есть?

Виски заломило, голову словно огненным обручем сжало. Я прислонилась спиной к стене избушки, почти утонув в толстом слое наросшего мха. Рубашка моментально промокла, и тело отреагировало крупной дрожью.

В груди разлился жар, изо рта вырвался хрип, обжёгший губы, которые тут же стянуло сухой коркой. Мир закачался. Я уже не понимала, лежу на мягкой перине или опираюсь на мшистую стену. Хоть бы лежала. Хоть бы всё это был просто сон. Хоть бы проснуться утром здоровой, без проклятия и любви к Ивану-царевичу. Хотя… кажется, сердце больше не билось о нём.

«Значит, я не зря прожил последние дни», – носилась в голове фраза из моего кошмара, но я больше не понимала, что она значит.

Кощей говорил, что разлюбил кого-то и полюбил меня? Или просто разлюбил? Почему я решила, что это жрец Мары? Только потому, что у него была Марья? Так ведь не разлюбил он её! С чего я взяла, что я ему по нраву пришлась? Надумала только, горячкой измаявшись. А Кощей… Как будто нужно беседы вести, чтобы влюбить в себя мужчину. Уж я-то знала по прошлой жизни, что иные и по слухам-сплетням влюбляются, даже не видя. А уж красе и подавно в сердце запасть легко. Может, углядел он меня мимолётом, потом страну проклял, чтобы заставить Ивана расторгнуть помолвку. А то, что про случайность говорил, то врал.

Может, ведёт меня колдун к Бессмертному в качестве невесты, а клинок ищет, чтобы внимание отвлечь. Чтобы сама пришла куда надо.

Из груди вырвался стон муки и боли. Неужто правда? Бывало, воины из-за меня враждовали, да батюшка умел правильные слова найти, чтобы примирить их. Я не постигла той науки.

Обман. Везде обман. Что так, что этак – всё к несчастью клонится. Выхода нет.

Лихорадка объяла всё тело. Снова хрип,снова обжигающее губы собственное дыхание, словно я стала Змеем Горынычем. Глаза закрылись.