Книга Царевна гибельных болот, страница 32 – Екатерина Ильинская

– Ты что делаешь, дурная? – Колдун в мгновение ока оказался рядом, схватил за руку и вытащил на берег. – Надо было умыться, а не купаться! Переберёшь с живой водой и словно во хмелю ещё долго будешь.

От резкого движения я не успела выровняться, налетела на жреца Мары и схватила его за плечи, чтобы устоять. Наши тела соприкоснулись, и грубая ткань его одежды тронула кожу, которую недавно ласкала вода. Я застонала от яркого удовольствия. Мы оба замерли.

– Лягушечка, ты зачем туда полезла? – хрипло спросил колдун. – В тебе сейчас слишком много жизни, а это…

Я не слушала, что он говорит, но сам голос… Звук его голоса казался самой восхитительной музыкой, но могло быть ещё лучше. Я хотела слушать его без маски. Облизала пересохшие губы и потянулась наверх, но пальцы почему-то решили скинуть капюшон, запутаться в светлых прядях.

– Василиса, остановись.

Колдун положил руки мне на талию, но не пытался оттолкнуть, а словно боролся с собой, чтобы не прижать сильнее. И спустя миг сдался. Его руки скользнули мне на спину, я прильнула к колдуну всем телом и снова застонала, прикрыв глаза. Мурашки удовольствия побежали вдоль позвоночника, вслед за чужими пальцами, внутри росло жаркое солнце, а желание снять маску стало нестерпимым. Так же как и желание прижиматься к чужому телу ещё сильнее.

Пальцы нащупали край маски под подбородком, я потянула её на себя. Отбросила. И не успела понять, что происходит, как жрец Мары наклонился и впился мне в губы поцелуем. Горячим и напористым. Руки его прижали меня так сильно, что ещё чуть-чуть и мы стали бы единым целым. Незримые нити протянулись от сердца к сердцу, опутали тела, связали надёжнее всех на свете цепей, но не сковывающих, а дарящих счастье. Вихрь чувств закружился внутри, обнимая долгожданным теплом, даже жаром. И солнце, наконец, заполнило меня до краёв, заставляя забыть обовсём.

Внутри что-то щёлкнуло. Бурлящая сила пропала. Я упала на траву, растерянно хлопнула глазами, открыла рот, чтобы возмутиться, но издала только громкое:

– Ква!

Солнце зашло, и проклятие вступило в силу.

– Лягушечка, иди сюда.

Мимо пронеслась рука колдуна, но я успела отпрыгнуть. И даже не удивилась, что самостоятельно управляю этим телом. Бежать. И подальше! И больше никогда не возвращаться! Никогда!

– Василиса, иди сюда немедленно! Считай, что ничего не было!

Я горестно квакнула. Показалось, что шкурка покраснела, как у варёного рака, – такой стыд меня охватил. Повернувшись к ближайшим зарослям, я стремительно ускакала прочь. И всю ночь орала в кувшинку от позора и пережитого унижения, сама себя отчаянно виня в произошедшем.

Я стояла по колено в воде за замшелым деревом совершенно нагая и боялась выйти. Распущенные волосы не особенно помогали спрятать срамоту, а мысли, воронами мечущиеся в голове, не давали забыть о недостойном княжны поведении.

Как я могла? Да девки блудливые скромнее себя ведут!

– Василиса! – доносился издалека голос Ивана-царевича, и я холодела от ужаса, представляя, что будет, если он меня увидит такой.

– Ля-гу-шеч-ка, – рассыпалось со всех сторон эхо слов колдуна, усиленное ворожбой. И мне становилось совсем дурно. – И-ди сю-да.

Я даже помотала головой, хотя никто этого не мог увидеть. Ситуация была – хоть топись. Выйти нагой я не могла, а где озеро с живой водой, на берегу которого осталась моя одежда, не помнила.