Книга Песня шелковицы, страница 2 – Цзюлу Фэйсян

Уголки моих губ машинально поползли наверх. Вот мой супруг — хоу Чане, Ань Цзыу. Лидер повстанческой армии, решивший положить конец тирании нынешнего императора.

Увидев Цзыу, император повеселел. В конце концов вся столица была наслышана, как сильно мы любим друг друга. Все верили, что мы с Цзыу из тех пар, что не расстанутся ни в жизни, ни в смерти.

Ни в смерти…

И только я знала, что всё это неправда.

— Хоу Чане, если вы немедленно распустите войска, Мы сможем проявить милосердие к вашей госпоже, простить и забыть всё, что произошло, и позволить вам остаться при дворе верным слугой Нашей великой Ци!

Влажный ночной ветер свернул флаги на городских стенах, но всадник не колыхнулся.

Цзыу ничего не говорил, но я уже знала его ответ.

Он хранил молчание, а несколько сотен тысяч солдат ждали его приказа.

Я зажмурилась. Хватит, этого момента тишины достаточно. Не зря я сегодня надела свадебное платье. В этой жизни мне удалось добиться момента нерешительности от Цзыу…

Этого достаточно.

Только подумай, Хоу Чане: ты прошёл тысячи ли^[2] рек и гор, только чтобы оступиться на последнем шаге? Нет, позволь помочь тебе в последний раз. Ты не только воплотишь свои амбиции в жизнь, но и спасёшься от дурной славы.

— За время правления императора ЧжаоНебеса обрушили на страну неисчислимые беды, но вместо того чтобы подумать о простых людях, он назначил на высокие должности коррумпированных чиновников, которые выпили кровь из народа и довели его до нищеты. На третий год правления тиран Сяо Чэн ради личной потехи приказал сделать из сотни служанок «свиней». На пятом году правления зажарил насмерть^[3] дюжины верных министров. На восьмом году улицы трёх городов Цзяннаня пять раз окрасились кровью, что три года потом не было слышного ни смеха, ни людского говора. Вот сколько совершено было зверств! Сегодня хоу Чане осуществит правосудие от имени Небес и избавит мир от тирана. Тысячи солдат стоят на границе. Сяо Чэн, император Чжао, остался без власти, чего вам бояться?!

— Замолчи!

Сяо Чэн снова прочертил мечом по моей шее. Он прожёг меня взглядом, выражавшем столько злости, что его глаза практически вылезли из орбит, но он не смел убить меня из-за Цзыу.

Плач постепенно смолк. Это были умные женщины — они вняли моим словам.

По светло-серой плитке застучали редкие капли дождя. Я воздела лицо к небесам и закричала:

— Мой господин вёл войска день и ночь и, должно быть, сильно устал. Ради защиты народа и родины он проливал кровь и пот, сражаясь на пределе сил. Ему было нелегко проделать весь этот путь! Мы, женщины, не можем заменить мужей на поля боя, но ради избавления мира от тирана мы не посмеем стать им обузой!

Женщины затихли.

— Тиран…

— Закрой рот!

Я хотела продолжить речь, но была прервана очередным громоподобным рёвом. На этот раз голос был мне более чем знаком. Каждую ночь во сне я слышала, как он нежно зовёт меня на ушко: «Сангэ, Сангэ». Голос, что мелодичнее любой песни.

Я взглянула на него с крепостной стены. Одинокий всадник под дождём. Перед ним — крепостные стены и моя жизнь, позади — три сотни тысяч солдат, которые сражались с ним бок о бок до этого дня.

Я не смогла разглядеть его лица, но услышала гнев и страх в его голосе.

Он беспокоится за меня?

Я улыбнулась.

Цзыу, больше тебе не придётся тревожиться.