Книга Песня шелковицы, страница 9 – Цзюлу Фэйсян

Моё сердце заныло от тоски. Я не могла вынести его взгляда.

— Но как я мог отступить? Война уже началась, оставалось только двигаться вперёд, следуя за лучом надежды. Но даже если бы он погас, мог ли я сдаться? — Его голос был такой напряжённый и хриплый, полный печали и боли: — Сангэ, ты была такой упрямой, даже не дала мне возможности спасти тебя.

Я опустила взгляд, молча стоя у двери. Моё сердце было подобно сосуду стоячей воды, которую только что слегка колыхнуло волной. Она осталась такой же затхлой и сырой, но по глубинам разлилось тепло.

Цзыу начал медленно проваливаться в сон. Я подошла, опустилась перед ним на колении взглянула в его лицо. Он сильно постарел, уже появились седые пряди и морщинки в углу глаз. Но для меня он всё равно оставался красавцем.

Я молча им любовалась, не в силах насмотреться.

Луч утреннего солнца прошёл через моё тело и осветил его лицо.

Он немного насупил брови, с губ сорвалось посапывание. Его детские повадки вызвали у меня небольшой смешок и — вдруг! — он резко распахнул глаза. Взгляд ещё оставался туманным ото сна.

— Сангэ.

Он окончательно проснулся и посмотрел прямо на меня. В чёрных глазах сменилось столько эмоций, что я не смогла догадаться, о чём он думал.

— Сангэ.

Его дыхание стало необычайно лёгким, словно он боялся спугнуть меня, а лицо таким нежным:

— На празднике двойной семёрке я спустил на воду фонарик для тебя.

Я кивнула с улыбкой.

— Я всё видела.

— Сангэ, забери меня с собой.

Я была не в силах ни плакать, ни смеяться. Я не знала, как избавиться от собственных оков, как же я могла забрать его с собой?

Сколько одиночества скрывалось за этим «с собой»! Я и представить не могла как сильно он страдает, но увидев сейчас его лицо, ощутила такое жжение в глазах, что могла бы заплакать.

Я покачала головой.

Словно не вынося собственных мыслей, он произнёс в смятении:

— Ты всё ещё злишься, что я бросил тебя одну в столице? Обижаешься, что не пришёл спасти тебя раньше? В ту ночь на башне я…

Ворота во двор со скрипом отворились. Я тут же обернулась, желая узнать, кто это, утренние лучи прошли сквозь моё тело, и я услышала, как Цзыу тяжело упал на кровать:

— Сангэ!

Сколько боли!

Он отчаянно потянулся вперёд, но рука ухватила лишь один воздух.

— Я запрещаю тебе уходить! Пожалуйста, не бросай меня.

Я оглянулась на него и увидела красные глаза и бледное лицо.

Слегка выдохнув, я закрыла глаза, не в силах вынести его отчаянного взгляда.

Во двор вошли несколько евнухов, отправившиеся на поиски своего господина. Испугавшись его вскрика, они не сразу решились подойти, но все же вошли в павильон на дрожащих ногах:

— Ваше величество… время утреннего совета.

Цзыу яростно поднял голову. Его взгляд был убийственно холоден.

— Кто посмел открыть ворота?

Трое евнухов рухнули на колени, трясясь от страха и покрываясь холодным потом. Никто не смел ответить. Взгляд Цзыу стал ледяным.

— Кто?

В конце концов один из евнухов хрипло прошептал от отчаяния:

— Ваш… ваш слуга.

Цзыу ничего не ответил, только встал и прошёл через двери. Евнух выдохнул от облегчения, как с улицы раздался равнодушный приказ:

— Линчи^[12].

Евнух без чувств упал на пол.

Я тяжело вздохнула. Небеса вечно играют с людьми. В жизни и смерти мы порознь, никогда нам не быть вместе, так зачем Небеса позволили ему увидеть меня сейчас?