Книга Тысяча и одна тайна парижских ночей, страница 62 – Арсен Гуссе

– Куда ехать? – спросил кучер.

Д’Армальяк жили на бульваре Мальэрб; Жанна сказала кучеру:

– Недалеко, на улицу Цирка; но через проспект Габриэль.

– Который номер?

Молодая девушка не осмелилась сказать номер.

– Остановитесь на проспекте Габриэль. Поскорее!

Если вы не угадали, то сейчас увидите, куда она поехала.

В своих мечтах, мучивших ее во время тревожного сна, Жанна уже переносилась в этот дом, бывший для нее и раем, и адом. Она припоминала, что у нее недоставало сил взойти на лестницу, что Марциал сошел вниз и, как будто по волшебству, перенес к себе. Осуществится ли этот сон? Дома ли Бриансон? Достанет ли у нее смелости переступить порог? Не встретится ли кто-нибудь из знакомых? Кроме того, Жанна не знала, на каком этаже квартира Бриансона. Решится ли она спросить о том у привратника?

Пока ее занимали все эти вопросы, фиакр быстро ехал.

– Экипаж едет слишком скоро, – проговорила она, как будто чувствуя под ногами пропасть.

Фиакр остановился на проспекте Габриэль, на углу улицы Цирка.

Жанна медлила выйти; кучер взглянул на нее и, казалось, недоумевал.

– Да, здесь, – сказала ему Жанна.

Наконец она вышла из фиакра и пустилась идти быстрыми шагами.

– Знаю, знаю, – проворчал кучер, не получив платы, – она не хочет, чтобы я знал номер. По-видимому, наняла меня по часам. – И он передвинул часовую стрелку на пять минут вперед, потом стал читать свой журнал.

Жанна ошиблась стороной улицы и едва не попала в дом Деламара.

– Боже мой! Я и не подумала об этом, – пробормотала она, перебегая через улицу.

Вошла в ворота и спросила у привратницы, на каком этаже квартира Бриансона.

Пристально смотря на Жанну, привратница отвечала, что Бриансон живет на третьем этаже; потом с лукавым видом прибавила:

– Кажется, у него кто-то есть.

Жанна поняла слова привратницы и готова была вернуться назад, но из ребяческой гордости решилась показать вид, будто не обратила внимания на сказанные слова; она прошла мимо привратницы, гордо подняв голову, и стала храбро взбираться на лестницу.

Достигнув второго этажа, она испугалась жильца, который, встретясь с нею, поклонился ей с вежливой улыбкой.

Ей показалось, будто ее узнали, но вернуться было уже поздно.

Через минуту она звонила у дверей Бриансона.

Ей отворил маленький негр.

– Господин Бриансон?

– Ваше имя?

– Неизвестная.

Маленький негр, казалось, задумался, так как его господин приказывал ему несколько раз: «Если ты впустишь такую-то или такую-то, то я тебя вышвырну в окно».

Но Бриансон никогда ему не говорил: «Если придет незнакомая дама, откажи ей».

На основании этого грум, зрело обдумав, решился ввести даму в гостиную, сказав, что доложит о ней графу.

– Разве есть гости? – спросила Жанна, понизив голос.

– Да и нет, – отвечал негр, знакомый с дипломатическим языком.

Едва он вышел, как Жанна услышала следующие слова Бриансона:

– Дама в черном, в десять часов утра – дурное предвещание.

«Без сомнений, – подумала Жанна, – он разговаривает с одним из своих друзей».

Она хотела бы сделаться невидимкой, как в волшебных сказках, чтобы все видеть и слышать, но уже стала жалеть о том, что пришла сюда.

Вошел Марциал; Жанна, не трогаясь с места, ждала его.

– Это вы? – спросил он, скрывая под улыбкой свое удивление.

Он взял ее руку.

– Нет, не я, – сказал она, открывая вуаль.