Онлайн книга «Тысяча и одна тайна парижских ночей»
|
Власть Марциала над нею воскресла с такой силой, что Жанна до выхода из церкви забыла о своем обещании выйти замуж за Кормелля. Вспомнив о нем, она вздрогнула и остановилась точно так же, как остановился Бриансон, вспомнив о Боярышнике. – Слишком поздно, – прошептала она, – я проклята, потому что не могу быть счастливой. Кормелль любит меня, а я его не люблю, но, дав ему слово, не могу выйти за Марциала. Приехав домой, Жанна бросилась в объятия матери. – Какое несчастье, – сказала она, – Марциал будет просить у тебя моей руки, но я не могу выйти за него замуж, потому что дала слово Кормеллю… и не могу быть женой последнего, потому что люблю Марциала… Этими словами Жанна разрушала все надежды матери. Госпожа д’Армальяк была в восхищении от того, что ее дочь решилась наконец отдать свою руку Кормеллю, богатому дворянину; госпожа Трамон раструбила уже об этом браке, как о победе своей юной приятельницы – было бы новым позором, если бы Жанна отказала. Глава 7. Слезы Боярышника Однажды утром девица Ларошетт, прозванная Горластой, встретясь с Боярышником, сказала ей без всяких околичностей: – Ну, моя милая, нас обеих отлично ограбили; кажется, наши оба любовника женятся одновременно – один законно, другой незаконно – на этой притворщице Жанне д’Армальяк. – Наши оба любовника? Боярышник не понимала. – Да, моя милая, не кто иной, как маркиз Кормелль и граф Бриансон. Но успокойся, я попорчу им дорожку к этой девице. Горластая долго продолжала в этом тоне, рассыпаясь в истолкованиях и брани, между тем как Боярышник, пораженная в сердце, не могла вымолвить ни слова; она знала о страсти Марциала к Жанне и опасалась только одной этой женщины. Она уже говорила Марциалу: «Твоя любовь к д’Армальяк похожа на рану, которая постоянно открывается». Это происходило в кофейной «Мадрид», где эти дамы возбуждали свой аппетит в ожидании обеда, назначенного в семь часов в павильоне Эрменонвиль. Удар так сильно поразил Боярышника, что она отправилась не на обед, где ее ждали, а домой. Бриансон обещал свидеться с ней не раньше полуночи, но Боярышник питала неопределенную надежду встретить его на проспекте Елисейских полей или на Итальянском бульваре, куда и приказала кучеру отвезти ее. Не встретив Бриансона, она в половине восьмого вернулась домой с убитой душой. Бриансон не приехал и не прислал письма. Разумеется, в полноте своей скорби она взялась за перо. Марциал! Ведь это невозможно! Ведь это ложь! Говорят, ты женишься? Я не верю и, однако, плачу. Это будет моим смертным приговором: твоя любовь убивает; вспомни Маргариту Омон. Ты не сделаешь этого? Разве ты не вспомнил обо мне? Когда ты познакомился со мной на Елисейских полях, я была счастлива без любви, теперь без тебя буду самой несчастной из несчастных. Ты сжалишься надо мной, над моим сердцем. Притом любовь имеет свои права. Я могу сказать «не хочу», потому что ты мой. Не думаешь ли, что я покину тебя для князя или для миллионера! Не знаю, зачем пишу тебе, потому что письмо не застанет тебя дома, и ты придешь ко мне в полночь. Но, быть может, у меня недостанет тогда мужества высказать тебе все. Притом одно твое слово обезоружило бы меня, тогда как это письмо принудит тебя объясниться. Ах, Марциал, не убивай меня! |