Книга Тысяча и одна тайна парижских ночей, страница 308 – Арсен Гуссе

Отправляясь в ризницу, Марциал и Жанна не заметили молодой девушки под вуалью, которая, прислонившись к колонне, смотрела на них. Сквозь вуаль можно было разглядеть, что она плакала. Вы, конечно, узнали Боярышника. Она вышла в боковую дверь и села в свою карету, ожидавшую ее на улице Клиши.

В ту самую минуту, как она садилась в экипаж, внимание ее было привлечено лавкой редкостей. Подобно всем перевоспитывающимся женщинам, она любила собирать редкую мебель, фарфор, фаянс и серебряные изделия.

Не для того ли вошла она в лавку редкостей, чтобы прибавить какую-нибудь вещицу на ее этажерке?

– У меня есть неплохая коллекция кинжалов XVI века, – сказала она, войдя в лавку, – нет ли у вас чего-нибудь той эпохи?

Ей показали кинжалы, мечи, ножи.

Она выбрала флорентийский кинжал отличной работы.

– Меня уверили, что над отделкой этого кинжала трудился Бенвенуто Челлини ^[104], – сказала хозяйка лавки.

Боярышник горько улыбнулась и прошептала: «Тем лучше!» Она подумала, что не следует наносить себе удара простым ножом.

Через полчаса Боярышник приехала к отелю, куда должны были явиться вечером Марциал и Жанна после своей прогулки в Сен-Жермен.

Госпожа Трамон распределила их день из часа в час, и по ее совету молодые избрали своим временным пребыванием упомянутый отель, принадлежавший ее приятельнице и давно уже стоявший пустым; хозяйка простерла свою заботливость даже до того, что сама занялась убранством их комнаты, чтобы ничего не омрачало полного счастья молодых.

Боярышник не знала, как проникнуть в этот отель; она захватила с собой горсть золота, зная по опыту, что это лучший паспорт.

Приехав в отель, она вскричала:

– Какое счастье!

Понятие о счастье бывает относительно. Для нее в настоящую минуту счастьем была записка на воротах: «Сдается внаем».

Она позвонила.

– Вы из числа свадебных гостей? – спросил ее привратник.

Боярышник едва не промолчала.

– Да и нет, – сказала она наконец, – я знаю немного невесту и хорошо жениха; но главная причина моего приезда та, что я хочу нанять этот отель, который, как известно, сдается внаем.

– Двенадцать тысяч франков, – сказал привратник, осматривая Боярышника и раздумывая, следует ли спустить цену до десяти тысяч.

– Именно столько, сколько я предполагаю платить. Осмотрим его.

– О, только не сегодня, а дня через два.

«Значит,Марциал и его жена хотят провести здесь завтрашний день», – подумала Боярышник и потом сказала громко, подавая привратнику пять луидоров. – Я знаю причину вашего отказа: вы не хотите впустить меня в брачную комнату. Но мы не станем ее осматривать.

Привратник недоумевал, брать или не брать луидоры.

– Ну, если не хотите, то не показывайте мне брачной комнаты, – сказала Боярышник.

– Хорошо, – отвечал привратник, – воспользуемся тем, что еще не приехала горничная невесты.

Боярышник едва взглянула на комнаты нижнего этажа. Когда поднялись на первый этаж и подошли к дверям комнаты, назначенной для супругов, привратник отказался отпереть ее.

– Ну, ну, отоприте, – сказала Боярышник, подавая ему еще пять луидоров.

– Правда, это самая лучшая комната, и вам необходимо видеть ее; я отопру, имея в виду интерес владельца.

Эта комната была обита голубым дамá, с кроватью на возвышении посреди; напротив кровати находился камин с большим венецианским зеркалом; с каждой стороны кровати по окну; сзади две уборные, отделявшиеся драпировкой.