Книга Тысяча и одна тайна парижских ночей, страница 261 – Арсен Гуссе

Но женщины не носят свои бриллианты даже в праздничные дни, а несут их во Французский банк, другими словами, прячут на шесть футов под землею. Они довольствуются фальшивыми камнями, говоря, что никто не заподозрит их поддельности. Притом никто не станет разглядывать пристально.

Людовик XIV носил на шляпе знаменитый бриллиант, названный потом «Регент»; принцесса Беррийская носила его на своей очаровательной груди; Наполеон I носил его на эфесе шпаги. До этого времени еще не изобрели поддельных бриллиантов. Первая мысль о них принадлежит госпоже Марс, у которой украли ее бриллианты. Теперь всякая рассеянная женщина подвергается опасности быть обокраденной.

Итак, рассказывая об Амильтоне, маркиз сообщил мне историю хорошенькой американки, бриллианты которой наделали много шума в конце царствования Наполеона III.

Около этого времени приехал в Париж иностранец приятной наружности, о котором журналы упоминали под именем князя Эндерберга; при нем состояло четыре адъютанта, которые вели нескончаемые рассказы о подвигах князя.

Первый адъютант был официальным историографом деяний храбрости, мужества, безрассудства. Князь где-то командовал полком, но за одно оскорбительное слово дрался на дуэли с высокопоставленным лицом; разумеется, ранил это лицо, которое скрыло дуэль во избежание огласки.

Второй адъютант был официальным историографом обширных познаний князя. Он рассказывал, что его государь и повелитель совершил кругосветное путешествие в обществе ученых, которые наперерыв дивились географическим познаниям его сиятельства; разумеется, он открыл неизвестные страны и водрузил там свое знамя.

Третий адъютант был официальным историографом богатства и милосердия князя. Какая расточительность, но и сколько благодеяний! Разумеется, конфисковали его владения, но не могли довести до совершенного разорения, потому что рудники и леса не вошли в состав родового имущества и потому не были конфискованы.

Четвертый адъютант, знаменитый поэт во владениях Эндерберга, был официальным историографом любовных приключений князя. Никогда Дон Жуан, Ловелас и герцог Паризи не могли сравниться в этом отношении с князем, великим сердцеедом, который пожинал любовные приключения и уносил в каждой руке по целому снопу заплаканных женщин. Поэтому он не сомневался, что Париж в скором времени воспламенится от его любовных взглядов.

Благоразумные люди заподозрили бы неладное, слушая про подвиги, мужество, богатство и обольщения князя Эндерберга, но в Париже нет благоразумных людей. Это по преимуществу такой город, в котором принимают людей за тех, за кого они себя выдают.

И однако уловки князя были грубы! Его адъютанты поочередно являлись в редакции журналов и, платя по десяти франков за строчку, воспевали его сиятельство. Так, в одном журнале было помещено: «Князь Эндерберг был вчера в Опере, в прежней адской ложе, с некоторыми иностранными знаменитостями. Один из его адъютантов бросил на сцену букет, когда вышла госпожа Фиокр. Говорят, в этом букете было столько же бриллиантов, сколько роз».

На другой день напечатали: «Князь Эндерберг абонировал в итальянской Опере ложуна авансцене; он поклонник Патти, ужинал у нее и сказал маркизу: „Поздравляю вас, эта курочка из Ко несет золотые яйца“».