Книга Хозяйка заброшенного замка, страница 3 – Надежда Соколова

– Покойной ночи, госпожа, – хрипло проговорил старик, и его седая борода колыхнулась в свете единственного фонаря, укрепленного на стене у входа.

– Покойной ночи, Якоб. Спасибо.

Он кивнул, и карета с грохотом и скрипом двинулась в сторону низких каменных построек конюшни и каретного сарая, растворившись в тени от замка.

Я медленно поднялась по широким, слегка просевшим посередине каменным ступеням. Под ногами хрустел мелкий гравий и сухие иголки, занесенные ветром. Высокий магический фонарь, заключенный в кованую железную клетку, светил на стене слабым, неровным желтоватым сиянием, от которого дрожали беспокойные тени. Свет был тусклым, экономным — заряд кристалла, питавшего его, нужно было беречь.

Открыв массивную дверь, обитую с внутренней стороны потертым войлоком, я перешагнула высокий порог, вырезанный из темного дерева и протертый до гладкости поколениями ног. В холле, высоком и холодном, другой, более емкий фонарь, встроенный в люстру из оленьих рогов, отозвался на мое присутствие и загорелся ровным, теплым светом. Магия здесь была простая, домашняя, реагирующая на прикосновение к дверной ручке.

Сразу же из глубины коридора, ведущего в жилую часть замка, бесшумно появилась Ирма. Её невысокая, плотная, коренастая фигура в простом сером платье-мешке казалась неотъемлемой частью этих старых стен. Ей было примерно моих лет, но её полуорчья кровь и суровая жизнь наложили другой отпечаток: кожа была плотной, как дубленая кожа, широкое лицо с мощной челюстью и небольшими, острыми клыками, выглядывающими из-под губы, было изрезано морщинами-шрамами. Её глаза, желтые, как у совы, внимательно оглядели меня, оценивая усталость.

– Новости есть? – спросила я привычным полушепотом, сбрасывая с плеч потрепанную верхнюю одежду и подавая ей вместе с теплым платком.

Ирма покачала головой, коротко и резко. Её движения были экономными и точными.

– Никаких, госпожа. Всё тихо. Ловушки по периметру целы, сигналы несрабатывали.

Ну, и слава местным богам — если они, конечно, есть. Спокойная ночь. Все проще жить без новостей, которые в этом мире редко бывали добрыми.

Скинув тяжелые, промозглые снаружи, но уютные внутри сапоги на медвежьем меху, я в толстых шерстяных носках прошла по каменному полу в сторону кухни. Это была моя главная жилая комната — не парадный зал с огромным, вечно холодным камином, не мрачная библиотека, а именно кухня. Комната в дальнем конце первого этажа, закопченная веками, но бесконечно теплая и живая. Массивный очаг, сложенный из темного камня, занимал половину стены; в нем всегда тлели угли, готовые разгореться при первом же дуновении.

Я уселась на свой любимый дубовый стул с точеной спинкой возле небольшого слюдяного окна, за которым сейчас была лишь непроглядная чернота. Есть не хотелось — после визита к брату в горле стоял комок невысказанных слов. А вот чая горячего, крепкого, с дымком и травами, я выпила бы с наслаждением.

Ирма, словно читая мои мысли, а может, просто зная меня уже как облупленную, уже ставила на грубый дубовый стол возле меня тяжелый глиняный стакан в простом железном подстаканнике. Из него поднимался густой, ароматный пар, пахнущий иван-чаем, лесными ягодами и чем-то горьковатым, целебным. Рядом легла деревянная ложка и маленькая глиняная плошка с густым липовым медом — Ирма знала, что я люблю подсластить горечь. Всё это было сделано молча, без лишних движений, и в этой молчаливой предупредительности была настоящая, простая забота, которой мне так не хватало в обоих мирах.